Мэри Бэлоу - Сети любви

Она обернулась и посмотрела в его сторону, но мимо него.

– Вы мне всегда нравились, Эллен, – продолжал он. – Я не знаю женщины, которая вызывала бы у меня большее восхищение и уважение. Вы очень сильный человек. Ваше присутствие всегда приносит покой и утешение. В то время я толком не сознавал, что мне нравится приходить к Чарли отчасти из-за вас. Полагаю, я вам тоже нравился. Вы всегда мне радовались. Никогда не давали понять, что я лишний. Не заставляли меня чувствовать неловкость даже тогда, когда я засыпал в вашем доме. Вы смеялись надо мной и над Чарли. Что случилось с нашей дружбой?

– Вы прекрасно знаете, что с ней случилось, – ответила она. – Мы ее разрушили. Вместе. Я обвиняю вас в этом ничуть не больше, чем самое себя.

– Это потому, что обратились друг к другу за плотским утешением, когда нам стало необходимо утешение эмоциональное.

– Да.

– Три года против шести дней. Неужели мы позволим горечи и отстраненности стать между нами, если нас связывают трехлетняя дружба и всего шесть дней других отношений?

– Я не могу взглянуть на вас и не вспомнить всего, – сказала Эллен. – Не могу делать вид, будто этого не было.

– Но ведь дружба существует помимо этого. Она существовала даже одновременно с этим, Эллен. Не правильно помнить только о плотской страсти. Я снова хочу знать о вас все. Хочу знать, что вы пережили за последние месяцы. За то время, что мы проведем здесь, я хочу снова стать вашим другом. Неужто вы считаете это невозможным? Если вы ответите «нет», я уеду отсюда завтра. Это я вам обещаю твердо.

– Доминик! – Она подошла к нему и остановилась в нескольких футах. – Я не знаю, возможно ли это. Не знаю…

– Но вы хотите попробовать?

Она закусила губу.

– Не знаю.

– Хотите, чтобы я уехал?

– Нет, – прошептала она, устремив на него взгляд, скрытый полутьмой. – Но я не могу обещать, что мне будет с вами хорошо и что мы с вами когда-нибудь снова станем друзьями.

– Я тоже не могу, – согласился он и протянул руку, чтобы провести костяшками пальцев по ее подбородку. – Но я хочу, чтобы это было так, Эллен. Я хочу видеть свое Дитя, когда оно родится, а сделать это будет легче, если мы с вами будем в дружеских отношениях… – Это ведь мое дитя, да, Эллен?

Прошло много времени, прежде чем она ответила:

– Да.

И снова наступило молчание.

– Хорошо, – проговорил он. – Я не собирался добиваться ответа силой. Я не расставлял вам ловушку. Только давайте сделаем вид, что между нами не было разрыва. Будем друзьями.

Она глубоко вздохнула.

– Да, Доминик, я хочу попробовать. Я была очень привязана к вам. Чарли любил вас как сына или как младшего брата.

Внезапно он положил руку ей на плечо, наклонил голову и поцеловал в губы – быстро и крепко.

– Так пусть же выздоровление начнется сегодня, – сказал он. – Битва при Ватерлоо оставила после себя столько ран, Эллен. Те из нас, кто уцелел, только сейчас начинают понимать, как глубоки эти раны. Посмотрите на Пенворта. И на нас…

В этот момент до них донесся веселый смешок, раздавшийся на другой стороне фонтана.

– Я очень ревнива, – послышался голос Анны. – Доминик исчез из виду с некоей леди, а почему-то не со мной. Если бы это был кто-то другой, а не миссис Симпсон, я бы выпустила коготки.

Смеясь, она обошла фонтан, опираясь на руку Ховарда Кортни, у которого был несколько пристыженный вид. Лорд Иден уже успел выпрямиться. Эллен снова стояла несколько в отдалении и смотрела на долину.

– Анна, – сказал лорд Иден, – я бы напомнил вам, что надобно следить за своими манерами, если бы считал, что вам есть за чем следить.

Она снова рассмеялась.

– Ховард тоже думает, что я не умею себя вести, правда, Ховард? И вы оба совершенно правы. Я даже обрадовалась, что стало темно и не видно, как я краснею.

– Я очень рада, что вы держите меня под руку, милорд, – с робостью сообщила Сьюзен лорду Эджертону, появляясь с ним из-за фонтана. – Не могла же я появиться в этом милом уголке парка без сопровождающего. Хотя это глупо. Ведь мы на земле Эмберли!

– Вполне понятные чувства для леди, – галантно проговорил лорд Эджертон.

– Я полагаю, пора идти в дом ужинать, – напомнил лорд Иден. – Воздух более чем свежий.

– Но лицо у меня так горит, – голосом кающейся грешницы сообщила Анна.

– Так вам и надо, – немилосердно отозвался ее кузен.

– Я так привыкла, что муж сопровождал меня везде… – плаксивым голоском сказала Сьюзен.

Эллен взяла под руку лорда Идена; ей удалось поднять глаза на уровень его подбородка. Так они дошли до дома.

Вечером лорд Иден все никак не мог успокоиться. И даже не мог подумать о том, чтобы лечь в постель, не говоря уже о сне. Взяв свечу, он сошел вниз в оранжерею, издавна бывшую излюбленным местом у них с сестрой. Свеча дрогнула в руке, когда обозначилась тень Мэдлин. Она молча сидела на скамье за большим папоротником.

– У меня чуть не случился сердечный приступ, – заметил Доминик. – Мне показалось, что вернулись былые времена.

Она улыбнулась.

– Да. Просто выразить не могу, Домми, как это славно – видеть вас опять дома и знать, что через пару дней вы не уйдете на войну. То были тяжелые времена.

– Но теперь все позади, – отозвался он, усаживаясь рядом с ней. – И всеми правдами и не правдами я вернулся домой в целости. Что вас тревожит?

– А разве меня должно что-то тревожить? – спросила она. – Не могла уснуть, вот и все.

– Я ваш близнец, – сказал он, беря ее за руку. – Можете рассказать мне все, если хотите. А если не хотите, просто посидим молча, пока не потянет ко сну.

– Мы поссорились с Алланом, – сказала она.

– Всерьез?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Может, это даже и не ссора. Не знаю. Мы не кричали и не бросались разными предметами, как делаем мы с вами. Даже можем обменяться парой тумаков. А потом все забываем. Но тут все не так.

Он молча сидел и ждал.

– Аллан хотел пораньше лечь спать. Он устал и чем-то был расстроен, – начала она. – Я знаю. Я видела это. Он не позволил мне помочь ему добраться до своей комнаты хотя нужно было пройти по двум лестничным маршам. И ему во что бы то ни стало хотелось проститься с Александрой. Все-таки я дошла с ним до дверей его комнаты.

– Похоже, что к вашему юноше потихоньку возвращался мужество.

– Когда мы добрались наконец до его комнаты, он был совершенно не в себе, – сказала Мэдлин. – А когда я заговорила о завтрашнем дне, он ответил, что я могу совершить верховую прогулку по долине с кем-нибудь еще, но я сказала, что предпочту остаться с ним и почитать ему. Еще он очень грубо высказался насчет книжки, которую мы читаем. Ах, Господи, все это звучит так по-детски, когда об этом рассказываешь.