Ханна Хауэлл - Сердце горца

Тэсс выхватила у Ривена письмо и дважды перечитала.

— Разве такое бывает?

— На то он и король, чтобы делать все, что ему заблагорассудится. А ты недовольна?

— Довольна. — Тэсс покачала головой. — Но каков дядя Сильвио! Вертел нами, как куклами! Скажи он тебе об этом раньше…

— Я мог бы не уезжать? Думаю, он поступил правильно. Дал мне возможность самому сделать выбор. Хотел, чтобы я преодолел свою гордыню, прежде чем женюсь на тебе.

— И это у тебя получилось, Ривен, — тихо произнесла Тэсс.

Он привлек ее к себе.

— Да. Я понял, что не смогу жить без тебя. И не мог не признаться себе, что в моей гордости есть доля постыдной зависти,

— Зависти? Но почему? Все, что у меня есть, досталось мне по наследству. А ты даже те несколько райдеров, что были в твоем кошельке, заработал сам.

Ривен усмехнулся и посмотрел ей в глаза:

— Ты заслужила этот замок, милая.

— Ну, может быть, — улыбнулась она не без гордости. — В определенном смысле — да.

Он нежно убрал с ее лица прядь волос.

— Я уезжал отсюда с мыслью, что ты права. Хотя мы оба знали, что я женюсь не по расчету.

— Такое мне и в голову не приходило.

— Ведь я мог разрушить наше счастье, совершить непоправимую ошибку. Но вовремя спохватился, стоило мне подумать о том, что я никогда больше не увижу свою ненаглядную' малышку, которая любит меня больше, чем я того заслуживаю.

Эти слова прозвучали для нее словно волшебная музыка, если бы не последняя фраза.

— Я никогда тебе этого не говорила. — Она опустила глаза, боясь, как бы он не прочел в них правду.

— Ну да. Конечно, — усмехнулся он и, приподняв ее лицо, заставил посмотреть ему в глаза. — А кто сказал об этом несколько минут назад? — Он рассмеялся, когда Тэсс прикрыла ему рот ладошкой.

— Это было в порыве страсти, — смущенно произнесла она.

Ривен какое-то время внимательно смотрел на нее, потом тихо спросил:

— Ты не хочешь признаться, что любишь меня? И я в этом виноват?

— Нет! Я просто… — Она прикусила губу.

— Ах, так это просто твоя гордость. — Он слегка толкнул ее, и она снова упала на спину.

— У каждого есть гордость, — пробормотала Тэсс.

— Но нельзя позволить ей двигать всеми нашими поступками.

— А я и не позволяю, — сказала Тэсс, прекрасно понимая, что боится открыть ему свое сердце, пока не дождется от него долгожданного признания.

— Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня.

Тэсс впилась в него возмущенным взглядом. Это было нечестно с его стороны. Она не умела лгать, и Ривен это хорошо знал. Если даже эти слова сорвутся в ее губ, глаза выдадут правду.

— Вместо того чтобы мучить меня, занялся бы каким-нибудь полезным делом. Выяснил бы отношения с дядей Сильвио.

Ривен расхохотался и поцеловал ее в шею, а затем снова заглянул ей в глаза:

— Ну так скажи, любишь или нет?

— Ну хорошо, черт бы тебя побрал, люблю. Теперь доволен? — И она ответила на его жаркий поцелуй.

— Великолепное признание в любви, — прошептал Ривен, смеясь. — Ты знаешь, как свести с ума мужчину, милая.

Тэсс ущипнула его за грудь.

— Ну же, Тэсса, что плохого в том, что мы любим друг друга? Почему ты боишься этого?

— Любим друг друга? — повторила она шепотом, — Так ты любишь меня?

— А почему, по-твоему, я вернулся сюда?

— Не знаю. Долг. Честь. Твоя лошадь.

— Ни долг, ни честь не могли заставить меня вернуться, смирив гордыню. Только любовь. — Он заключил ее в объятия, и она прильнула к нему, спрятав лицо у него на груди.

— И когда же ты понял, что любишь меня?

— Трудно сказать. Я противился этому чувству. У меня на то было много причин. И ты это знала. Даже когда ты попала в руки Теркетла и я чуть с ума не сошел, я не хотел себе признаваться в том, как сильно тебя люблю. А ты когда поняла, что любишь меня?

— Тогда, в пещере. В ту самую ночь, когда ты уехал, чтобы отвлечь от нас людей Теркетла, и вернулся целым и невредимым.

— Думаю, что и я тебя тогда полюбил, а может, еще раньше.

Долгое время она сидела, ; жжавшись к Ривену, готовая расплакаться от полноты чувств.

— Надеюсь, все у нас будет хорошо, Ривен? — спросила она, желая еще раз услышать, что его гордость никогда больше не потревожит их сердца.

— Да, любимая. Все будет хорошо. Гордость мне понадобится для других дел, где сможет принести пользу. Все наши беды теперь позади.

Она закрыла глаза и вздохнула с облегчением. Ривен убедил ее в том, что их счастью ничто не грозит.

— Успокоилась, Тэсс? — Да.

— Все твои страхи прошли?

— Fly, ., я бы не стала делать поспешных выводов. — Она слегка улыбнулась, услышав его смех. — Семейная жизнь — дело нелегкое. Надеюсь, у нас все получится и мы будем счастливы.

— Будем, любовь моя. — И он нежно поцеловал ее а губы. — Просто люби меня так же сильно, как люблю тебя я, и все у нас будет хорошо.

— Да, у меня получится. Это, должно быть, очень легко. — Тэсс провела обнаженной ступней по его голени. — Ты уже выбрал имя для коняги?

— Да. Амиго. А вот у тебя вряд ли было время подумать о том, как мы назовем этот дом. — И он начал нежно покусывать мочку ее уха.

— Да. Каса-де-Халиард. Ривен… и еще…

— Что? — спросил он, целуя ее шею и теряя всякий интерес к разговору.

— Я сама буду давать имена нашим детям. — Заметив, как удивленно он посмотрел на нее, Тэсс рассмеялась. — Я прихожу в ужас от одной только мысли, что наших малышей в самые нежные годы их жизни будут называть «девочка» или «мальчик».

Он взял в ладони ее лицо.

— У нас будут самые красивые малыши во всей Шотландии.

— Да, с чудесными серо-голубыми глазами и светлыми волосами.

— Лучше с огромными карими глазами и черными как смоль волосами.

— Это что? Первая семейная ссора?

— Пусть бы все наши ссоры были такими. И пожалуйста, если когда-нибудь я рассержусь или натворю глупостей, не принимай близко к сердцу, графиня Комин Дельгадо Халиард. Помни, что я тебя очень люблю.

— И я тебя тоже, — прошептала она. — Ты и представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю. И буду любить до последнего вздоха, до конца жизни.

— А это — для начала, — сказал Ривен, нежно целуя ее в губы.