Юлия Леонова - Звезда Любви

Ночью Юля плохо спала. Ей снился сон — поначалу столь благостный, что ей казалось, будто она наяву ощущает тепло солнечных лучей, что пробиваются сквозь густые кроны деревьев парка в Кузьминках и играют бликами на ее лице. Щурясь от солнышка, она шла по аллее навстречу высокому гвардейскому офицеру. Остановившись и приложив ладонь ко лбу, она всматривалась в приближающуюся мужскую фигуру. Сердце радостно забилось в груди: конечно, это он! Это его золотистые кудри сияют в солнечных лучах, его серые глаза лучатся нежностью, его улыбка предназначена ей одной. Она протянула к нему руки, но, не дойдя до нее нескольких шагов, Павел остановился. Улыбка, еще мгновение назад мягкая и нежная, вдруг превратилась в пренебрежительную усмешку, и, повернувшись к ней спиной, он зашагал прочь. Юля бросилась вслед за ним, выкрикивая его имя, но сколь она ни старалась, не могла нагнать его. Ее ноги путались в широких юбках платья, в груди кололо от частного дыхания, а он уходил от нее все дальше и дальше. Заливаясь слезами, она все кричала и кричала ему вслед, чтобы он подождал ее, но он даже не оглянулся. И тогда, безнадежно разрыдавшись и замерев посреди аллеи, она вдруг ощутила холод, что пробирал ее до костей, а когда отняла руки от лица, с удивлением подставила ладонь белым пушистым хлопьям, что кружились вокруг нее.

Проснувшись, Юля резко села на постели и коснулась кончиками пальцев щек. Щеки были мокрыми от слез, сердце колотилось у самого горла. Сон — успокаивала она себя. Это был всего лишь дурной сон! Открылась дверь в спальню, и в комнату с зажжённой свечой в руке вошла горничная, что Горчаков предоставил в ее распоряжение. Прикрывая огонь ладошкой, девушка осторожно подошла к постели.

— Что с Вами, барышня? Вы так кричали, — всматриваясь в заплаканное лицо, спросила она.

— Ничего, Тася. Ступай спать. Просто сон дурной приснился.

Пожав плечами, девушка удалилась в гостиную, где она спала с тех пор, как ее приставили ходить за этой странной барышней.

Юля, накинув на плечи шаль, шагнула к окошку. Нынче был последний день ноября. Мягко кружась в морозном воздухе в свете уличных фонарей, на землю ложились крупные белые хлопья. Девушка зябко поежилась, совсем как в ее сне. А ведь сегодня четверг, — вздохнула она, — а с четверга на пятницу сны, говорят, вещие…

Перекрестившись, она тихо пробормотала себе под нос: "Куда ночь, туда сон", — и вернулась в постель, но больше так и не уснула до самого рассвета, глядя в щель, что она нечаянно оставила между портьерами, как на ночной Петербург мягко падает снег.

Спускаясь поутру в столовую, Жюли услышала громкие голоса, доносящиеся из-за двери в кабинет хозяина особняка. Кто бы мог прийти со столь ранним визитом? — задумалась она, на мгновение замедлив шаг. Дверь распахнулась, и из комнаты вместе с Мишелем вышел человек, в котором она с удивлением узнала Николая Матвеевича Шеховского. Будучи еще ребенком, Юленька несколько раз видела князя Шеховского, когда тот, бывая в Ильинском, заезжал с визитами к Льву Алексеевичу и Ларисе Афанасьевне, и с той поры он мало изменился. К тому же отец и сын Шеховские были весьма и весьма схожи меж собой, и теперь она имела вполне определенное представление, как будет выглядеть ее супруг лет через тридцать. Шеховской остановился, догадавшись, что это дочь его покойного соседа, и вперил в девицу тяжелый взгляд. Правила хорошего тона требовали поприветствовать ее, но он умышленно решил не торопиться, наслаждаясь ее замешательством. Юля на удивление быстро пришла в себя от столь неожиданной встречи. Присев в реверансе, она подняла глаза на князя. Николай Матвеевич лишь сухо кивнул ей головой и направился в вестибюль, сопровождаемый князем Горчаковым. Почти невозможно было в этой грациозной красивой молодой женщине признать ту чернявую голенастую непоседу, что он запомнил из своих визитов в Кузьминки! Что ж, совсем не удивительно, что Поль предпочел столь самобытную красоту нежной прелести Полин или благородному очарованию Алекс Радзинской.

Николай Матвеевич поспешил покинуть особняк Горчакова, дабы не сказать в сердцах чего-нибудь такого, о чем впоследствии пожалеет, хотя слова так и рвались с языка. Зачем, зачем эта глупая девчонка своими руками разрушила свою судьбу!? Ей следовало тихо выйти замуж за барона Четихина, ведь в ее положении это было единственное разумное решение. Он даже готов был вступиться за нее перед бароном и предложить ему довольно крупную сумму с тем, чтобы тот закрыл глаза на былые прегрешения своей юной супруги. Барон хоть и слыл человеком не бедным, но вряд ли бы отказался от такого предложения, а Шеховские всегда платили свои долги. Но девица сама выбрала этот путь, и сколько бы угрызения совести ни донимали его, он никогда не согласится на то, чтобы она вошла в семью Шеховских.

Уже сидя в экипаже, Николай Матвеевич снова вспоминал свой разговор с Горчаковым. Когда вчера вечером он раздумывал, как усмирить взбунтовавшегося сына, ему пришла в голову эта замечательная идея, и он с самого утра, выехав по своему обыкновению на прогулку, поспешил ее осуществить, заехав к Горчакову на Литейный по пути в Михайловский парк.

Николая Матвеевича немало удивило, что Поль, судя по письму Катенина и сообщению Левашова, привез свою барышню в приличный дом. Впрочем, вспомнив, что месяц назад выставил сына из дома и лишил содержания, он решил, что другого выбора у того, пожалуй, и не было; но уж никак не годится, чтобы эта кокотка почти целый месяц оставалась в доме князя. Опять же не дело, если квартиру ей станет оплачивать Горчаков — зачем лишние толки вокруг имени Павла? У Шеховского была небольшая, но довольно прилично обставленная квартира. Вот уж почти полгода, как в ней никто не жил с тех пор, как его maНtresse (любовница), вдруг пожелавшая оставить свое ремесло и явиться где-нибудь в провинции респектабельною вдовою, получила отставку. Однако, как же кстати он вспомнил об этих апартаментах! Выслушав его, Мишель более чем охотно согласился с его доводами и поспешил заверить, что окажет Юлии Львовне содействие в скорейшем переезде. Со своей стороны, Шеховской-старший пообещал прислать Прохора, чтобы тот помог перевезти багаж Поля на квартиру. Таким образом, сия деликатная проблема была разрешена ко всеобщему удовольствию.

— С чего вдруг такая милость? — все ж не сдержал любопытства Горчаков, обращаясь к уже поднявшемуся из кресла Николаю Матвеевичу.

— Чем бы дитя ни тешилось! — снисходительно усмехнулся князь.

— Думаете, он оставит ее? — иронично поинтересовался Мишель.

— Это всего лишь вопрос времени, — уверенно заявил Шеховской.