Жюльетта Бенцони - Фиора и король Франции

— Наследство уже растаяло, — сухо сказала Фьора, — и ее это совсем не заботит. Но я спрашиваю себя: по какой причине она меня приняла?

— А как же любопытство? Как удержаться от желания встретить таинственную мадам де Селонже, эту флорентийку, о которой рассказывают чудеса и которую Карл Смелый возил за собой в каждый поход, как какую-то пленную королеву? Я совершенно уверена, что у вас от таких разговоров звенит в ушах!

— Да нет… И меня это не волнует.

— А что же тогда волнует? — с любопытством посмотрела на нее мадам де Шулембург.

— Судьба Филиппа. То, что с ним стало. Я ищу его уже несколько месяцев, а он постоянно ускользает от меня! Вот вы с ним разговаривали: можете вы мне сказать, куда он мог отправиться?

Мадам де Шулембург посмотрела на Фьору с глубоким сожалением. Симпатия к этой прекрасной молодой женщине росла в ней с каждой минутой все больше.

— Если бы мне было это известно, я бы вам давно все сказала. Но коль скоро вы хотите продолжать ваши поиски, то вам следует направиться в Бургундию.

— Вы думаете, что он мог туда вернуться? — удивилась Фьора. — Это было бы безумием, потому что он только чудом избежал эшафота, а, насколько мне известно, сейчас там все принадлежит королю Людовику. Говорят, что Франш-Конте, этот последний бастион, тоже пал?

— Без сомнения, но Бургундия, в которой стоят французские солдаты, это для графа де Селонже как плевок в лицо, как рана, которая постоянно ноет!

Хотя обе женщины шли довольно медленно, они все же скоро оказались у крытого входа в галереи, где к этому времени практически никого не было.

— Могу ли я попросить у вас совета? Что бы вы сделали на моем месте?

— Если вы хотите и вправду его найти или хотя бы его следы, то поезжайте в Селонже! В отчаянии всякий человек стремится к своим корням, к родному дому…

— Я, конечно, об этом думала, — кивнула головой Фьора, — но мессир де Латремойль поставлен наблюдать за замком!

— Городом правит теперь не он, а мессир д'Амбуаз, который настроен гораздо более миролюбиво! А где вы сами живете?

— В Турени. Если он приедет туда, мне дадут знать. С Нового года прошло уже достаточно времени!

— Тогда отправляйтесь в Бургундию и начните с Селонже! — посоветовала мадам де Шулембург. — Будьте готовы к тому, что ваш супруг пока вынужден скрываться. И вы сами подвергнетесь многочисленным и, может быть, тяжелым испытаниям! Короче, лучше всего возвратиться домой и там ждать!

— Чего? Его возвращения? Он никогда не вернется!

— Если так, то перестаньте упрямиться! Вот были бы у вас дети!

— У нас есть сын! — ответила Фьора и с горечью добавила:

— Один только бог знает, сколько времени мы провели вместе, но этот брак закончился рождением ребенка. Только Филиппу об этом ничего не известно.

— Тогда надо поехать и сказать ему об этом! Ищите и найдите его, но если ваши поиски останутся напрасными, то вернитесь к своему ребенку: пусть он не будет сиротой! Храни вас господь, моя дорогая! Я буду молиться за вас!

Мадам де Шулембург обняла Фьору, перекрестила ее, а затем, закутавшись в пальто, прихрамывая, продолжила свой путь по аллее сада. Фьора проводила ее взглядом, в последний раз посмотрела на великолепный дворец, построенный Карлом Смелым, который теперь представлял собой пустую декорацию, лишенную былого величия, а потом направилась к Флорану, который уже давно прогуливал лошадей.

За совместную дорогу молодой человек привык к тому, что Фьора постоянно молчит. Поэтому юноша не осмелился ничего спросить, когда увидел ее со слезами на глазах, но понял, что ей не терпится уехать из этого дворца, куда она стремилась с такой надеждой. Он торопливо помог ей сесть в седло и осторожно вложил в ее холодные пальцы поводья. Затем он проехал вперед, чтобы придержать ворота, посторонился и дал Фьоре проехать первой, после чего занял свое обычное место позади хозяйки. Когда они подъехали к постоялому двору, Флоран увидел, что по ее застывшему лицу тихо скатываются крупные слезы.

Этого он уже не мог вынести.

— Этому надо положить конец! — пробурчал он. Он помог Фьоре спешиться, позвал конюхов, приказал им заняться лошадьми и взял руку молодой женщины, которая выглядела отрешенной и словно бы ничего не замечала вокруг. Флоран проводил свою госпожу в комнату, вошел вместе с нею, усадил ее в кресло и стал перед нею на колени, сжимая в своих руках ее пальцы, которые показались ему холодными, как лед.

— Донна Фьора, я всегда думал, что вы мне доверяете…

Она с недоумением посмотрела на молодого человека, словно не понимая, что он от нее хочет.

— Это так, Флоран, — произнесла она бесцветным голосом, — но почему вы в этом сомневаетесь?

— Потому что я стал для вас чем-то вроде мебели. С тех пор как мы уехали из Божанси, вы меня не замечаете! Мы мчались как бешеные, но вы даже не соизволили объяснить мне ваши намерения!

— А вам это действительно нужно?

— Нет, если я для вас только слуга, но вы должны знать, как я вам предан, и поэтому я не хочу больше видеть, как вы мучаетесь и страдаете в одиночестве! Если бы здесь была госпожа Леонарда, разве вы молчали бы так и с нею? Ведь нет? Вы бы доверились ей! О, я, конечно, не смогу ее заменить, но скажите мне, как вам помочь, что сделать, чтобы вы не были такой несчастной, а то, что вы несчастны, написано у вас на лице!

Фьора покачала головой и легко коснулась щеки молодого человека.

— Что я могу вам сказать, когда я и сама не знаю, что делать?

Встаньте, Флоран, и принесите нам что-нибудь выпить, но только не пива! Принесите вина, а потом мы вместе составим план и постараемся принять какое-нибудь решение.

— А разве мы не собираемся возвращаться?

— Нет, — покачала головой Фьора. — По крайней мере, не теперь.

— А куда мы направимся?

— В Бургундию. Вероятно, пришло время побывать в Селонже. Я была там… совсем недолго, когда только что приехала из Флоренции, четыре года назад.

— И больше никогда там не были? — спросил Флоран.

— Нет. Странно, не правда ли, носить имя и обладать титулом, но совершенно ничего не знать, что за ними скрывается?

Через час под влиянием отличного вина Фьора и Флоран решили, что им необходимо ехать в Селонже.

— Это единственное место, куда стоит ехать! — утверждал молодой человек. — Ведь оно наверняка последнее убежище вашего супруга.

— Но за замком следят люди короля!

— Может быть, но есть еще и деревни, соседи… Если мессира Филиппа там любят…

— Я думаю, что да.. По крайней мере, так мне говорила Леонарда, а она сама оттуда.

— Тогда что мы здесь делаем? Признаюсь, что я не могу понять, почему мы уже не в дороге? А чем вы так расстроены?