Мэри Патни - Демонический барон

— А я просто без ума от балов у Элмаков. Как хорошо, что мамочка выводит нас в высшее общество! Думаю, нас столь радушно принимают там и благодаря старым связям твоей покойной матушки. Ведь одна из патронесс — ее родственница! И хлопочет она, конечно, в основном из-за тебя!

Каролина этого не отрицала: ее мать, первая леди Ханскомб, пользовалась влиянием в свете. По общему мнению, Луизе Хикс чертовски повезло, что сэр Альфред Ханскомб решил столь быстро утешиться с ней после смерти первой супруги.

Девушки вышли из спальни Каролины и спустились к ожидавшей их леди Ханскомб. Она удовлетворенно оглядела их, радуясь тому, что ее родная дочь явно выигрывает на фоне блеклой падчерицы. Луиза Ханскомб не питала антипатии к Каролине и с негодованием отвергла бы упрек в том, будто не исполняет своего долга по отношению к падчерице. Однако она опекала трех родных дочерей и двух сыновей, поэтому уделяла Каролине не больше внимания, чем возможно в таких обстоятельствах.

— Поторопитесь, девочки! Лошади застоялись! — воскликнула леди Ханскомб громовым голосом, совершенно неуместным в гостиной. Высокая и дородная, леди Ханскомб не отличалась особым умом, поэтому не могла в должной мере оценить таланты и тонкую натуру падчерицы. Их отношения основывались на взаимных обязательствах и, лишенные любви, постепенно чахли. Рассеянность мечтательной Каролины выводила Луизу из себя, а резкий голос и Придирки мачехи вгоняли девушку в трепет. Порой бедняжка даже начинала заикаться, а потому предпочитала отмалчиваться.

В отличие от сестры Джина либо не замечала упреков матери, либо открыто возражала ей. Каролина же моментально исчезала и не возвращалась до окончания перепалки. В Лондоне скрыться было сложнее, чем в загородном имении, поэтому приходилось терпеть все выходки леди Ханскомб и помалкивать.

Ханскомбы арендовали дом на Адам-стрит — не самый респектабельный, зато и не слишком отдаленный от Кинг-стрит. К Элмакам они поспели вовремя — не гак рано, чтобы выказать нетерпение, и не так поздно, чтобы произвести впечатление пресыщенных особ. Просторный вестибюль поражал воображение впечатлительных гостей и вселял в них уверенность в том, что они очутились в самом изысканном обществе. Вошедших оглушали звуки оркестра; глаз радовали столики с пирожными и прохладительными напитками. От Каролины, однако, не укрылось, что пирожные далеко не лучшего качества, а кто-то из скрипачей фальшивит. Вечер начался так же, как и предыдущие балы, на которых побывали девушки. Кавалеры приглашали дам на танец, вдовы и невостребованные девицы болтали, сидя в креслах в большой гостиной, а прочая публика фланировала по дому, высматривая сценки для новых сплетен или кандидатов для выгодных партий.

Гидеон Фоллсуорти подскочил к Джине, пригласил ее на сельский танец и просил оказать ему честь и танцевать с ним затем вальс. Зная, что он может лишь дважды танцевать с избранной им дамой, Гидеон постарался оказаться с ней в паре, когда оркестр заиграет новый модный австрийский вальс, сразу покоривший Лондон. Консервативные господа старшего поколения не одобряли это новшество, находя его бесстыдным. Но молодежь привела в восторг возможность обниматься на публике.

— Вы чудесно выглядите сегодня, мисс Джина! Позвольте вас пригласить! А вас, милая мисс Ханскомб, умоляю зарезервировать за мной следующий танец, — улыбнулся молодой человек. Несколько полноватый Гидеон не хватал с неба звезд, но был добр и приятен в общении. Он был убежден, что Джина — самая очаровательная и милая девушка на свете. Ее мать благоволила к наследнику отличного имения в Линкольншире и потому надеялась, что Гидеон со дня на день нанесет визит сэру Альфреду и попросит руки Джины. Этот брак представлялся Луизе хоть и не блестящим, но вполне достойным.

Едва счастливая парочка удалилась, Каролина села рядом с леди Ханскомб и окинула рассеянным взглядом танцующих. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как выделывают замысловатые па нарядные люди, и слушать музыку. Дав волю воображению, она даже мысленно сочиняла вариации танцевальных мелодий. Каролина могла бы просидеть в одиночестве весь вечер и остаться довольной. Чтобы кавалеры не докучали ей, она разработала особую тактику поведения, благодаря которой ее никогда не приглашали на второй танец. Правда, все же нашелся один упрямец — молодой человек с крупными и редкими, как у кролика, передними зубами. Он проникся симпатией к Каролине, но она отвадила и его, сказав, будто ее свирепый папаша желает, чтобы дочь осталась старой девой и служила ему утешением в старости. Сэр Альфред был бы искренне удивлен этим, поскольку с трудом различал своих дочерей и постоянно повторял, что мечтает поскорее выдать их замуж.

В середине вечера Каролина заметила приближающегося к ней Джорджа Фицуильяма: по настоянию хозяек домов, где устраивались приемы, он несколько раз приглашал ее на танец. Это был милый и безопасный господин, однако его спутник не производил такого благоприятного впечатления; высокий и мужественный, незнакомец казался надменным и властным. Каролина озабоченно нахмурилась.

— Леди Ханскомб, мисс Ханскомб, — поклонился мистер Фицуильям, — позвольте представить вам моего друга лорда Рэдфорда.

Леди Ханскомб расцвела в улыбке.

— Очень приятно! Здесь, в зале, и другая моя дочь, она тоже будет рада познакомиться с вами.

Пока леди Ханскомб ворковала с достопочтенным Джорджем Фицуильямом, Каролина робко подняла голову и поежилась от леденящего взгляда барона. «Должно быть, вот так же цепенеет кролик, — подумала она, — ожидая, когда хорек вонзит в него зубы. И что он на меня вытаращился?"

— Не окажете ли мне честь потанцевать со мной? — Лорд Рэдфорд поклонился.

Каролина, кивнув, поднялась и молча вышла с ним на середину зала. Как назло, оркестр заиграл вальс!

Рэдфорд окинул взглядом зал и заметил леди Джерси. Она выразительно кивнула ему, и он увлек партнершу в стремительный танец, заручившись одобрением патронессы, без которого ни одна девица не могла танцевать вальс.

Глядя на испуганную Каролину, Джейсон недоумевал, чем вызвана ее робость. С одной стороны, девице подобает скромность. Но с другой — не слишком-то приятно, что она молчит, уставившись затравленным взглядом на пуговицы его жилета. Возможно, ее смущает, что она не вышла ростом. Зато девушка миловидна и хорошо сложена. Если ее как следует одеть и причесать, то с такой не стыдно и появиться в обществе.

Каролине же казалось, что все это происходит с ней не наяву, а в дурном сне. Она, конечно, не догадывалась, почему столь редкий гость внезапно появился на балу у Элмаков, но чувствовала, что за ними все с интересом наблюдают. И поскольку девушка прежде танцевала вальс только с братьями и с учителем танцев, она сосредоточилась на соответствующих фигурах и движениях. Но в объятиях этого атлета Каролина испытывала неловкость. Почему он пригласил именно ее? Они не знакомы, и ее заурядная внешность вряд ли могла привлечь такого импозантного джентльмена, с которым рада потанцевать любая красавица.