Луиза Аллен - Соблазненная подлецом

Ознакомительный фрагмент

— Что вы нашли забавным? — спросил Люк, когда она села напротив него. — Надеюсь, вы не намерены закатить истерику?

Возможно, стоило, чтобы проверить его реакцию. Только не исключено, что он просто залепит ей пощечину или бросит в ледяную воду. Ему вряд ли присуще милосердие.

— Некоторое время назад я обучалась носить платье придворной дамы, — объяснила Эйврил, беря вилку и представляя, как погружает ее зубья в сердце Люка. — Думаю, здесь подобные навыки неуместны.

Обед состоял из больших кусков мяса, крупно нарезанных овощей и соуса, почти полностью состоящего из алкоголя. Она разрушила мясную твердыню и обмакнула в соус хлеб, отбросив хорошие манеры. Люк пододвинул к ней высокий стакан:

— Вода. Здесь она чиста и прозрачна.

— Когда же вы успели запастись провизией? — спросила Эйврил и с силой отрезала еще мяса от своего куска. — И много ли вас здесь? Десятеро? И все вне закона, не так ли?

— Вне закона только я, — промолвил Люк, возвращаясь на свое место у очага. — Некий господин Дорней, как полагает здешний губернатор, поэт, ищущий одиночества и вдохновения, чтобы создать эпическое произведение. Я сказал ему, что боюсь быть полностью отрезанным от мира туманом или бурей, поэтому и держу значительный запас продовольствия, даже если он больше необходимого для одного человека. Нас здесь тринадцать, и мы, безусловно, сохраняем наше присутствие в тайне.

Она постаралась запомнить фамилию. Когда эти люди предстанут перед судом, она будет свидетельствовать против них, напавших на нее и удерживавших взаперти. Она никого не забудет! Конечно, в том случае, если он оставит ее в живых. Эйврил боролась со страхом, пока тот ледяным камнем не лег в ее животе.

— Поэт? Вы?

Он улыбнулся прежней холодной безрадостной улыбкой, но ничего не ответил.

— Когда вы намерены отпустить меня?

— Когда мы закончим здесь свои дела. — Он поднялся и пошел к двери. — Я оставлю вас, а то как бы команда не съела мой обед подчистую. Увидимся за ужином.

Его рука легла на засов. Эйврил поняла, что более не в силах справляться с неизвестностью.

— Вы намерены убить меня?

Люк обернулся к ней:

— Имей я такое намерение, было бы достаточно бросить вас обратно в море или оставить здесь. Я не убиваю женщин.

— Ну да, вы их насилуете. Сегодня вы заставите меня разделить с вами постель, не так ли?

Она вновь ринулась в атаку, но осеклась, увидев, как его одолевает приступ гнева. Он сжал кулак и оперся им о дверной косяк.

«Сейчас он ударит меня».

— Три ночи вы делили со мной постель. Отдохните, — сказал он тоном, противоречащим выражению лица. — И прекратите паниковать.

Дверь за ним с грохотом захлопнулась.

Люк направился обратно к разожженному костру. Он не собирается торчать на этом проклятом острове с кучкой уголовного сброда и, прежде всего, не допустит изнасилования. Эйврил Хейдон испугалась не без основания, ведь он вырвал ее у своей команды. Ему импонировали ее жесткий тон и резкие жесты, но это только усугубляло ситуацию и возлагало на него опасную, ответственность. Слава богу, ее уже не нужно кормить. Близость ее тела тревожила его, он чувствовал, что начинает испытывать к ней нечто лишавшее покоя. Она выздоравливает, нуждается в нем все меньше и скоро совсем окрепнет. Впервые в жизни ему было приятно о ком-либо заботиться.

Команда с любопытством подняла на него глаза, оторвавшись от обеда. Люк опустился на плоский камень, который считался капитанским креслом, и принял из рук повара тарелку:

— Отличное мясо, Поттс. Что, парни, заскучали?

Именно так они и выглядели — скучающими от безделья и опасными. На корабле он заставит их работать так, что они позабудут саму мысль о бунте. Орудийные учения, тренировки с оружием, ремонт, работа с парусами поглотят все время. Люк подставил лицо ветру:

— Так и тянет норд-вест. Это было богатое ост-индское судно, по всему ясно. Вам, парни, стоит побродить по бережку. — Услышав его спокойный голос, они смотрели на него искоса, всем своим видом напоминая собак, прижавших уши в ожидании удара. — Оставите себе все, что найдете, если только не передеретесь, и принесете мне всех русалок, которые вам попадутся.

Жадность и незамысловатые шутки — простой, но эффективный прием, и он сработал. Все вокруг повеселели, похваляясь тем, что нашли прежде, и будущими находками.

— Хорек, у тебя есть запасные штаны?

Тощий Феррис, прозванный Хорьком и лицом схожий с этим зверьком, поднялся с земли:

— Так точно, кэп. Лучшие воскресные штанцы. Держу их на случай к мессе пойти.

— Где ты, я думаю, стащишь кружку для Подаяний. Они чистые?

— Еще бы, кэп, — оскорбленным тоном ответил Феррис, шмыгнув носом.

Это вполне могло оказаться правдой, ходили слухи, что Хорек даже ванну принимает.

— Одолжи их мисс Хейдон.

Эти слова вызвали шквал свиста и хохота: «Мисс Хейдон, а?! Кор, слыхал, русалка с именем!»

— На кой черт ей штаны, капитан? — упорствовал Феррис. — В кровати штаны ни к чему.

— Она достаточно понежилась, когда плескалась в море, а теперь пусть встает с кровати и займется чем-нибудь.

После этих слов окружающие даже заподозрили, что Эйврил была без сознания и не в состоянии сопротивляться, наивно полагая, что он проводил с ней время в постели. Никто даже не догадывался, что он ухаживал за ней, как за ребенком. Его частые отлучки заставили команду восхищаться им и его мужской силой.

— И я возьму твой кожаный жилет, пока ты таскаешь этот.

Услышав такие слова, Хорек поспешил к пестрой куче тряпья, хранившейся под одним из холмов, покрывавших середину острова. Остров Святой Елены был размером менее чем три четверти мили в самом широком месте, в северо-западной его части виднелись грубые каменные сооружения. Люк предполагал, что это жилища каких-то древних племен, но уверен не был, поскольку не считал себя знатоком старины. Однако он радовался, что эти жилища приютили его команду. Более того, их нельзя было обнаружить ни с Треско, ни со Святого Мартина.

Мясо прикончили. Люк поднялся, вынул из кармана плаща небольшую подзорную трубу и стал подниматься на холм, откуда смог охватить взглядом море, окружающее острова Силли, и, кроме того, следить за своей командой, о чем та даже не подозревала. Охота на берегу за ценностями, выброшенными морем, займет их надолго, хотя он и опасался поножовщины из-за спорной добычи.

Положив блокнот на плоский камень, он погрузился в расчеты движения судов между островами, в частности записями местоположений бригов и гичек — тридцати двух футовых гребных лодок, которые несутся над водой на такой скорости, что команды военных шлюпок, не поспевая за ними, задыхаются от напряжения. Расчеты помогали ему отвлечься от женщины в доме у склона холма.