Виктория Холт - Дочь обмана

Я вошла в ее комнату и легла на кровать с мыслями о ней. Светила полная луна, бросая серебристые тени на все окружающее. Я чувствовала присутствие матери. Я не могу сказать, сколько времени пробыла в комнате, предаваясь воспоминаниям. Вдруг я вздрогнула — дверь медленно отворялась. В комнату вошла Мари-Кристин.

— Ноэль, что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Я не могла заснуть.

— Посещение театра навеяло воспоминания?

— Мне кажется, что ты права, — вздохнула я.

— Твоя мама была такая же красивая, как Лотти?

— Она была гораздо красивее Лотти!

— У нас с тобой были красивые матери.

Я сказала:

— Мари-Кристин, а почему ты не спишь в это позднее время?

— Я слышала, как ты вышла из комнаты. Я подсмотрела, куда ты пошла. Тебя не было так долго, и мне показалось, что я должна узнать, в чем дело.

— Ты опекаешь меня, Мари-Кристин?

— Мы должны помогать друг другу, не так ли? — Она внимательно посмотрела на меня.

— Да. Пока нам обеим это необходимо.

Она подошла к кровати и легла.

— Я думала, что ты собиралась выйти замуж за моего отца, — сказала она. — Мне так нравилась эта идея. Тогда ты бы стала моей мачехой. Он ведь тебе нравился, правда?

— Да!

— Значит, если бы он не погиб…

— Я не знаю, — призналась я.

— Но если бы он сделал тебе предложение?

— Он сделал… Я ответила ему, что не могу сразу принять решение. Мне нужно было подумать.

— Почему?

— Это очень длинная история.

— Был кто-то другой, кого ты любила?

— Да.

— И он не любил тебя.

— Нет, он любил меня, но выяснилось, что мы брат и сестра.

— Я не могу понять, как это… Почему вы этого не знали раньше?

— Я давно знала его отца. Я считала, что он был одним из друзей моей матери. У нее было много друзей. Оказалось, что они были любовниками, и потом родилась я. Он жил за городом со своей женой и сыном.

— Как тебе должно быть тяжко!..

— Если бы мама не умерла, все было бы по-другому. Она не допустила бы подобного… Но она умерла… И все произошло именно так.

— Понятно, почему ты грустишь иногда.

— Я была очень несчастна. Трудно все забыть, Мари-Кристин.

— Если бы ты вышла замуж за моего отца, всем нам было бы хорошо.

— Возможно, но теперь этого никогда не узнать.

— Ноэль, мы должны начать новую жизнь. Мы вернулись в этот дом, в котором жила твоя мать. Все в нем будет напоминать тебе о ней. Ноэль, так не должно быть. Теперь это наш дом, твой и мой. Его следует изменить. Он должен отличаться от старого дома. Нельзя жить одними воспоминаниями. Мы начнем все менять именно с этой комнаты. Мне кажется, что этого хотела бы твоя мать.

— Что ты имеешь в виду? Что ты собираешься поменять?

— Я хочу избавиться от всей одежды, которая находится в этом шкафу. У нас будут новые занавески, новый ковер. Мы перекрасим стены, вынесем эту мебель, возможно, сложим ее на чердаке, а может, что-то и продадим. Все здесь будет новое, и когда мы закончим, это будет моя комната. И ты перестанешь жить воспоминаниями и перестанешь грустить. Ей следует уйти. Здесь не останется вещей, которые напоминали бы тебе о ней. Что ты думаешь о моей идее?

— Я… Пока не знаю. Мне следует об этом подумать.

— Не делай этого. Скажи сразу «да». Мне кажется, что я все правильно придумала. Здесь, в этой комнате… У меня такое ощущение, что она подсказывает мне, что нужно делать. Она говорит мне: «Позаботься о Ноэль. Пусть она перестанет думать о прошлом. Скажи ей, что лучше забыть меня, чем все время грустить».

— О, Мари-Кристин! — воскликнула я, и мы тесно прижались друг к другу на мгновение.

Она сказала:

— Так интересно будет заняться ремонтом. Мне кажется, занавески у нас должны быть желтого цвета, потому что желтый цвет — это цвет солнца, а мы собираемся избавиться от темноты и впустить солнечный свет. Ковер будет синий. Синее и желтое. Синие небеса и солнечное сияние. Давай займемся этим, Ноэль!

— Возможно, ты и права… — начала было я.

— Я знаю, что я права. Мы начнем прямо завтра!

Именно Мари-Кристин обнаружила письма.

Она с азартом начала заниматься переоборудованием комнаты моей матери. Она стала заметно оживленнее с тех пор, как потеряла свою семью. Она была права. Никто не должен поклоняться мертвым, если не хочет постоянно вынашивать свою скорбь и чувство потери.

Она влетела в мою комнату — ее глаза сверкали. Мари-Кристин размахивала какими-то бумагами.

— Ты помнишь это бюро? — спросила она. — Я расчищала его. Мне казалось, что его следует отправить на чердак. За одной дверцей оказалась другая, поменьше. Если не знаешь о ней, то никогда и не найдешь. Я просто пошарила глубоко внутри, чтобы проверить, не застряло ли там что-нибудь, и обнаружила это! За дверцей были письма! Я считаю, что это очень важно.

— Какие письма? — спросила я. — Письма моей матери?

— Они, как мне кажется, адресованы ей. Она хранила их. Ее звали Дейзи, не так ли? Все они начинаются словами «Моя дорогая, любимая Дейзи».

— Ты их прочитала?

— Конечно, я их прочитала. Я думаю, что обнаружила нечто очень важное.

— Это же ее личные письма!

Мари-Кристин возмутилась:

— Я еще раз повторяю, это очень важные для тебя письма. Прочти их. На них не указаны даты, но они лежали именно в этом порядке.

Она подала мне письма. Я начала читать первое из них.

«Менингарт,

недалеко от Бодмина

Моя дорогая и любимая Дейзи! Я был поражен, когда узнал новости. Я очень горжусь тобой. Я даже не предполагал, что это возможно. Я, конечно, понимаю, что ты можешь чувствовать, мое сокровище. Я знаю, что ты ненавидишь это место после всего, что тебе пришлось здесь пережить. Я помню, как ты сказала, что никогда больше не желаешь возвращаться сюда. Но у меня теплится маленькая надежда, может, что-то изменилось. После того что случилось, ты должна вернуться.

Ты знаешь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Кроме того, ведь теперь будет ребенок!

До свидания, моя вечная любовь.

Эннис».

Мари-Кристин внимательно смотрела на меня. — Прочитай остальные, — сказала она.

«Менингарт,

недалеко от Бодмина

Моя дорогая и любимая Дейзи!

Я знал, каков будет твой ответ. Я помню, как ты хотела славы и богатства. От этого ты не можешь отказаться, особенно сейчас, когда появилась возможность, чтобы мечты стали явью. Если ты вернешься сюда, ничего не сбудется.

Итак, у тебя появились хорошие друзья. Они сделают для тебя все — гораздо больше, чем смогу сделать для тебя я. Они богаты, и именно с такими людьми ты бы хотела общаться. Я только мешал бы тебе, и ты абсолютно права, когда говоришь, что в этом случае всем мечтам придет конец. Ребенок должен иметь все возможности. Ты не можешь привезти ее сюда. Когда ты уехала отсюда, я понял, что это навсегда.