Барбара Картленд - Прелестные наездницы

Голос ее задрожал, она запнулась на последнем слове, но затем, собрав все свое мужество, продолжала еще более жалобным голосом:

– Я не понимала, что… происходит, я знала лишь… что хочу быть… с вами. Затем, когда вы п-поцеловали меня, я поняла, что… люблю… вас, и мне… казалось, что… вы тоже… меня… любите.

– Я действительно люблю вас, – прошептал лорд Манвилл, пристально глядя ей в лицо, будто не в силах отвести взора.

– Н-но, – неуверенно произнесла Кандида, – из-за своей неотесанности и глупости я решила, будто это значит, что мы… п-поженимся и навсегда будем вместе.

– Так и должно было быть, – прервал ее лорд Манвилл.

Кандида покачала головой:

– Я увидела ваше… лицо в ту н-ночь, во время ужина, и поняла, что вы… этого не хотите… и что… что-то не в порядке.

– Это со мной было не все в порядке, Кандида.

Она отвернулась.

– Нет! Это потому, что я обманывала вас, – сказала она, и ему больно было слышать самообвинение, звучавшее в ее голосе. – Я спросила дедушку об Арджилльских комнатах, о Моттс и о заведении Кейт Хэмилтон, и он ответил, что леди не должны даже знать об этих местах, не то что посещать их. И я поняла… что вы… не считаете меня… леди.

– Кандида, не мучайте меня! – взмолился лорд Манвилл. – Это была ужасная ошибка.

Казалось, что Кандида не слышит его, потому что она продолжала:

– Если бы я, проявив честность, сказала вам правду, то, возможно, все было бы в порядке. Но я б-боялась, что вы п-прогоните меня, и мне придется расстаться с Пегасом. Поэтому я притворилась, будто собираюсь делать то, что вы хотите, но вместо этого я помогала Адриану писать стихи! А потом… приехали… эти женщины.

– С такими женщинами вы никогда не должны встречаться, вам не следовало бы даже знать о том, что они вообще существуют! – воскликнул лорд Манвилл.

– Чем больше я д-думала обо всем этом, тем яснее осознавала, что я… одна… из них, – сказала Кандида, и на ее бледных щеках выступил румянец. – Именно для этого… миссис Клинтон одела меня в это вульгарное… белое платье, а майор Хупер повел в Гайд-парк – для того, чтобы я стала одной из них. А вы или кто-то… вроде вас платил высокую цену за Пегаса и… за меня. Это я во всем виновата, и мне… стыдно.

Голос ее дрогнул, и из глаз по щекам полились слезы.

– Не надо, Кандида, умоляю вас, не плачьте.

– Остается еще… одно, – сказала Кандида все тем же низким, полным отчаяния голосом. – Я не говорила ни дедушке, ни бабушке, что была в Лондоне, что жила у вас в Манвилл-парке. Я не хотела больше… лгать, но думала, что это… причинит им боль, что они не поймут. И сейчас они пребывают в уверенности, что я поехала к ним сразу же после того, как… папа умер, а синяки и царапины у меня – из-за того, что я упала по дороге. Это была… ложь, но, наверное, не очень… страшная ложь.

Она просяще заглянула ему в глаза, будто желая увидеть в них согласие.

– Не только не страшная, но совершенно необходимая, – мягко сказал лорд Манвилл. – Вы поступили абсолютно правильно. О таких вещах, Кандида, только леди стала бы думать – очень порядочная леди.

Она повернулась к нему, и он увидел в ее глазах немой вопрос, а на темных ресницах – слезы, похожие на капли росы.

– Значит, вы… не презираете… меня? – спросила она. Он взял ее руки в свои. Чувствовалась дрожь ее пальцев, но рук она не убирала.

– Кандида, – нежно сказал он. – Не окажете ли вы мне честь стать моей женой? Я не могу жить без вас.

На мгновение она замерла, а затем сказала:

– Вы просите меня… выйти за вас замуж потому, что… чувствуете, что вам надо сделать это… так как я нашла… своих… родственников?

– Нет, это неправда, – резко сказал он и почти до боли сжал ее пальцы. – Я прошу вас об этом потому, что люблю вас, Кандида; потому, что уважаю и почитаю вас; потому что вы нужны мне, и потому, что без вас не могу. Все, что случилось, – целиком моя вина; не ваша – моя, потому что я был слеп и чудовищно глуп. Но вы должны попытаться простить меня… попытаться понять.

Он в отчаянии чувствовал, что его слова ее не убеждают.

– Я совершил, – продолжал он, – очень много плохого за последние годы, Кандида. И не стану скрывать, что вы были бы шокированы моим поведением, возможно, почувствовали бы даже отвращение. Мне нет оправдания, кроме того обстоятельства, что однажды кое-кто заставил меня страдать, и я этого так и не забыл. С тех пор я относился к женщинам с подозрением; я думал, что все они одинаковы: стремятся получить побольше, любят только тогда, когда за эту любовь будут вознаграждены деньгами или положением в обществе. Поэтому, встретив вас, моя дорогая, я не мог предположить, что вы так отличаетесь от них, что вы так… чисты.

– Боль вам причинила… женщина? – полуутверждающе спросила Кандида. – Я была уверена… в этом.

– Вы так думали? – удивился он.

– Да, – ответила Кандида. – Я была убеждена, что какая-то… женщина… нанесла вам душевную рану, и я оказалась… права.

– Вы всегда были правы, – сказал он. – Кандида, меньше всего мне хотелось бы, чтобы слова мои прозвучали драматично, но если вы откажете мне, то жизнь моя придет в упадок и станет такой бесцельной и никчемной, что мне останется только надеяться, что она долго не продлится.

Она смотрела ему в глаза, и у него было ощущение, что она изо всех сил пытается найти что-то в его лице. Не в силах больше сдерживаться, он вскричал:

– Кандида, если вы выйдете за меня замуж, то клянусь вам, я буду весь ваш. Я люблю вас… люблю всем сердцем. Говорят, что сердца у меня нет, но, честное слово, оно у меня мучительно болело, не переставая, все эти последние три недели, пока я искал вас.

– Вам действительно… не хватало меня? – спросила Кандида.

– Не хватало?

Он почти улыбнулся от нелепости вопроса, а затем сказал:

– Вы сейчас… какая-то другая… я не знаю, что это такое… Лишь однажды вы выглядели так – в тот день… когда мы нашли… наш волшебный лес. Кандида, давайте вернемся в тот день, – умоляюще произнес он. – Давайте забудем обо всем, что случилось. Причиной всему тому, что я сказал или сделал в ту ужасную ночь, было то, что я обезумел от ревности. Мне невыносима была мысль о том, что любой другой мужчина прикоснется к вам. Я уже считал, что вы принадлежите мне, верил в это, и будь у меня хоть капля рассудка тогда, я бы увез вас тотчас же после тех секунд счастья в лесу. Мы бы уехали куда-нибудь, где могли быть вдвоем – лишь вы и я.

– Ох, если бы только, – вздохнула Кандида.

– Разве мы не можем вернуться и начать все сначала? – смиренно спросил лорд Манвилл. – О, Кандида, скажите же, что выйдете за меня замуж!

– Вы… абсолютно уверены в том, что… я нужна вам? – спросила Кандида. – Я такая… неотесанная, я так мало… знаю о жизни, которую вы… ведете, о том, что вам нравится и что… доставляет вам удовольствие.