Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга вторая

— Спокойной ночи, — улыбнулась Констанция, — я рада была узнать вас, мадам Ламартин.

— Я тоже, — прошептала Мадлен, спеша к выходу. И только сейчас Констанция сообразила, что за всей суетой сегодняшнего дня она еще не выбрала комнату, где остановится на ночь. Графиня уже отправилась спать, и Констанции не хотелось ее тревожить. И она отправилась на поиски дворецкого.

Но уже идя по коридору, она столкнулась с виконтом Лабрюйером. Тот куда-то направлялся, тихо напевая себе под нос.После вечернего разговора Констанция почти что с полной уверенностью могла утверждать, что виконт охотится за Мадлен Ламартин. Но все — таки оставались сомнения, ведь сейчас она столкнулась с Анри, когда он уже прошел комнату Мадлен и за спиной у Констанции оставалась лишь дверь спальни маркизы Лагранж.

— Так за кем вы все-таки охотитесь, виконт?

— А разве я похож на охотника?

— Но все-таки, Анри?

— Разве это имеет какое-нибудь значение для тебя, Констанция?

— По-моему, ты разочаровался во мне.

— Ничуть.

— А где же твои пылкие слова?

— Ты сама запретила мне говорить их утром.

— Я не запрещала, ты не правильно понял.

— Так я могу направиться в твою комнату?

— Дело в том, — улыбнулась Констанция, — что мне никто не удосужился предложить спальню, и мои вещи остались сгруженными в холле. Виконт тяжело вздохнул и отправился на поиски дворецкого. Вскоре все было улажено. Дворецкий рассыпался в извинениях, Констанция их любезно принимала. А виконт уже предвкушал ночь, полную любви. Но его надеждам не суждено было сбыться. Констанция поблагодарила виконта, выпроводила его в коридор, а сама стала у двери.

— Ты зря теряешь время, Анри.

— О чем это ты?

— О Мадлен.

— А я так не считаю.

— Неужели ты не заметил, насколько она неприступна и как любит мужа?

— Слова — это одно, а мои руки, мой ум могут совершать чудеса. Но если ты, Констанция, так обеспокоена тем, чтобы я не терял времени, так помоги.

— С Мадлен я ничем не смогу тебе помочь.

— Но зато ты можешь помочь мне войти в эту комнату, — виконт сделал шаг и попытался заглянуть в спальню Констанции. — О, у тебя чудесная постель и по-моему, немного великовата для того, чтобы спать одной.

— Ты неисправим, — вздохнула Констанция, — чего ты добиваешься в жизни?

— Ну как же, я добиваюсь счастья.

— И в чем оно заключено?

— В тебе, в твоем теле. Я хочу обладать им. Констанция рассмеялась.

— И больше ничего, Анри, тебе не нужно? Так мало…

— А ты о чем мечтаешь в жизни? — спросил Анри, понимая, что до осуществления мечты ему еще очень далеко.

— Я хочу, — улыбнулась Констанция, — чтобы ты, Анри, молчал о нашем разговоре и никому даже словом не обмолвился о нем.

— И только?

— И еще мне нужно, чтобы ты готовился к отъезду в Париж.

— Но я не собираюсь возвращаться в столицу.

— Нет, я придумаю какой-нибудь другой выход из положения, но обязательно учитывающий твои огромные возможности, Анри.

— Но хоть спокойной ночи я могу тебе пожелать, Констанция?

— Этого сколько угодно. Сегодня ты этого мне желаешь уже вовторой раз.

— Могу и в третий.

— Ну что ж, мне только остается сожалеть, что сегодня ночью тыостанешься в одиночестве, Анри. И постарайся в своих сновидениях вспоминать меня почаще.

Констанция прикоснулась к губам Анри своим тонким пальцем и потом приложила его к своим губам.

— Молчи, Анри, и никому ни слова о том, что я тебе говорила.

Дверь захлопнулась. Виконт остался в коридоре один. Лишь в самом его конце за столом, перед ярко горящим канделябром сидел лакей и боролся со сном.

«Скорее бы они угомонились! — думал слуга. — А на виконта вообще нет ночи, ходит из одной комнаты в другую и никак ему не повезет. Уж скорее бы кто-нибудь из дам поддался на его уговоры».

Анри стоял, думая, возвратиться ли ему к двери Мадлен и продолжить бесполезные ухаживания или же сразу направиться к двери спальни маркизы Лагранх, ведь здесь сопротивления его домогательствам не ожидалось.

Он некоторое время колебался, даже сделал пару шагов по направлению к спальне Мадлен, но потом передумал окончательно и постучал к маркизе.

Та открыла почти сразу. Она даже уже успела раздеться. Бровиженщины поднялись вверх в притворном изумлении.

— Вы что-то забыли сказать мне, виконт?

— Я хотел бы поговорить с вами об одном деле.

— О чем же, виконт?

— Интересно, хорошо ли вы знаете своего мужа?

— И вы хотели бы, виконт, чтобы я вместе с вами заинтересовалась этим вопросом? — улыбка была красноречивее всяких слов.

Дверь распахнулась шире, и виконт смело вошел в спальню маркизы. Защелка повернулась, и виконт тут же обнял маркизу Лагранж.

— Так вы хотели убедить меня в своей верности мужу?

— У меня это получилось неубедительно, — усмехнулась маркиза. — Вы поняли, что моя дверь не будет заперта.

— Я вошел бы даже в запертую дверь.

— Вы слишком самонадеянны.

Маркиза обняла виконта Лабрюйера и припала к его губам. Он, даже не глядя, принялся расстегивать застежки на ее платье.

— Виконт… — шептала маркиза, и Анри чувствовал, как она делается податливой и мягкой, все сильнее и сильнее припадая к его телу.

Даже не сбрасывая одежды, Анри лег на кровать и дунул на свечи. Темнота воцарилась в комнате.

А слуга, сидевший за столом в коридоре, устало опустил головуна руки.

«Только бы не вздумалось графине ночью ходить по коридору и проверять, все ли в порядке. А так можно часок-другой вздремнуть вкоридоре, пока виконт не покинет спальню маркизы Лагранж. Даже если он и застанет меня спящим, то ничего страшного, он скоро забудет об этом»— и слуга негромко захрапел.

Констанция этой ночью спала отлично. Она встала очень рано, когда все гости еще спали, и распорядилась заложить свой экипаж.Она уехала, даже не попрощавшись ни с графиней, ни с Анри.

Но такой стиль поведения ничуть не удивил хозяйку дворца. Она привыкла, что в ее доме появляются без приглашения и покидают его без прощания.

Констанция спешила в Париж. Она не отказалась от своего замысла использовать Анри в борьбе с Эмилем. И если виконт не согласен был покинуть имение своей бабушки, занятый очередным романом, то ей предстояло уговорить Франсуазу отпустить Колетту, чтобы поехать с ней за город.

«Так даже будет лучше, — утешала себя Констанция, — Франсуаза обязательно останется в Париже, и я преспокойно буду наблюдать за тем, как виконт Лабрюйер совратит несчастную Колетту».

Было уже за полдень, когда Констанция Аламбер бежала по лестнице дома баронессы Дюамель. Франсуаза уже спешила к ней навстречу.