Там, где поют соловьи - Елена Чумакова

Июнь – август 1941 года, Ленинград.

Василиса вышагивала посерёдке, между мамой и папой. Она старалась шагать широко, но сбивалась, семенила быстро-быстро и снова шагала широко, подстраиваясь под родителей. Они обсуждали что-то свое и не замечали ее усилий. Одной рукой Васька держалась за мамину руку, а другой прижимала к груди новую книжку, купленную только что в «Детском мире». Книжка была замечательная! С яркими картинками на толстых картонных страницах, скрепленных нарядной белой пружинкой – такую книжку Алька порвать не сможет. Впрочем, какой с него спрос? Ему еще и трех лет нет, глупый пока, не то, что она, Василиса. Ей скоро будет пять, большая уже! Поэтому идет своими ногами, а братишка едет у папы на руках.

Алька устал от обилия впечатлений и спит на папином плече, как на подушке. Над их одинаково белобрысыми головами плывет красный шарик. Он тянется в небо, к белым облачкам, но шелковая ленточка, конец которой привязан к запястью малыша, не дает шарику улететь. Вообще-то он Валя, но имя свое выговаривает как Аля, так его Васька и называет. А мама называет Аленький. А папа зовет по-взрослому – Валентин.

Несмотря на усталость, Васька очень довольна сегодняшним днем. Она шагает и думает, что дома без капризов съест обед, даже если это будет манная каша, и сразу, без уговоров, ляжет в кровать, чтобы папа прочитал ей новую книжку. Он обещал.

Вот и их двор. Родители замешкались в воротах. Мама вспомнила, что надо купить хлеб к обеду, и они решают, кто понесет спящего ребенка домой, а кто пойдет в магазин. А Васька уже бежит вприпрыжку по аллее к парадному. Прямо над парадным, на третьем этаже, окошко их детской. Васька любит забираться на подоконник и оттуда высматривать, когда мама придет с работы, чтобы увидеть ее первой. А мама рассказывала, что она в детстве делала так же. Навстречу Ваське идет незнакомый дядечка, в руках у него чудо чудесное – трехколесный велосипед красного цвета! Забыв обо всем на свете, девочка не сводит с него глаз. А дядечка вдруг наклоняется к ней и спрашивает:

– Ты Василиса?

– Да…

– Тогда это тебе, – и незнакомец ставит велосипед на асфальтовую дорожку, – садись, он твой.

Ваську не надо уговаривать, она немедленно усаживается в седло.

– А знаешь, кто я? – незнакомец опускается на корточки рядом с Василисой. – Я твой настоящий папа.

Васька видит, что мама спешит к ним с Алькой на руках. Выражение ее лица не обещает ничего хорошего, и Васька торопливо отталкивается ногами от асфальта, чтобы отъехать подальше. Крутить педали у нее пока не получается.

– Что тут происходит? Константин? Откуда ты взялся? Что тебе надо? – Стелла старается сохранять спокойствие, скрыть тревогу.

– Ну, во-первых, здравствуй! А во-вторых, я пришел повидаться со своей дочерью. Имею право.

– Какое право? Что ты морочишь ребенку голову?

– Это ты морочишь ей голову. А я хочу, чтобы Василиса знала правду, кто ее настоящий отец! Я хочу сам воспитывать свою дочь.

– Здрасьте, приехали! То ты не планировал заводить со мной детей, а то вдруг захотел воспитывать!

– Ну-у, жизнь идет, ситуация меняется. Я понял, что мне не хватает семьи, тебя, дочки.

– Как всегда, «я», «мне»… Ты когда-нибудь о ком-нибудь, кроме себя, бесценного, думаешь? У нас своя жизнь! У Васьки есть отец. И есть брат, что с ним планируешь делать? Короче, забирай свой велосипед и исчезай немедленно, пока не вернулся Валерка. Еще не хватало драки на глазах у детей.

– Я хочу, чтобы моя дочка знала правду, кто ее отец!

– Хочешь правду? Васька не твоя дочь. Я тебя обманула. Мы тогда разошлись с Валеркой, а… тут я узнала, что беременна, и мне стало страшно, поэтому соврала, что от тебя. Хотела, чтобы у ребенка был хоть какой-то отец. Это было глупо и нечестно по отношению к тебе. Прости. И, пожалуйста, уходи!

– Ну, ты и дрянь, оказывается! Не ожидал от тебя… Не пойму только, ты врала тогда или сейчас врешь?

– Сам посмотри, Васька на тебя нисколько не похожа.

От ворот уже бежал к ним Валерка. Увидев его, Константин плюнул под ноги Стелле и пошел прочь, свернув в подворотню. Стелла с проснувшимся Алькой на руках встала на пути мужа, загораживая дорогу. Объяснение было бурным, но коротким. Труднее всего оказалось уговорить Василису слезть с чудесного велосипеда. Она согласилась только после клятвенных заверений отца, что с первой же зарплаты он купит ей точно такой же. Новенький красный велосипед так и остался сиротливо стоять на зеленом газоне.

Укладываясь спать, Василиса вспомнила слова незнакомца и спросила:

– Мамочка, а почему этот дядя сказал, что он мой папа?

– Дядя ошибся. Он перепутал тебя со своей дочкой, поэтому и сказал. Наверное, давно ее не видел, вот и обознался.

– Поэтому и подарил мне велосипед?

– Да. Он купил его для другой девочки. Это чужая вещь, а ты знаешь, что…

– Чужое брать нельзя, – вздохнула Васька, закрывая глаза.

Ровно через неделю, утром следующего воскресного дня, после семейного завтрака, Кащеевы отправились в Сампсониевский сад на прогулку. Валерий нес купленный накануне детский велосипед, Васька вприпрыжку бежала рядом, Стелла вела за руку Альку, а тот тащил за собой на веревочке игрушечный самосвал. Пока отец учил дочку крутить педали, Алька с мамой лепили куличи в песочнице и возили на самосвале камешки. Устав, семья села за столик уличного кафе. Полосатый тент давал приятную тень. Они заказали мороженое, лимонад для детей и пиво для папы. Стелла обратила внимание, что в кафе удивительно малолюдно для жаркого воскресного дня. Да и дорожки сада непривычно опустели. Она сказала об этом мужу. Тот в это время рассчитывался с официанткой.

– Так ведь война началась, – хмуро сказала женщина, – только что передали по радио. Вы что, не слышали?

Война… Сначала полыхнуло далеко, в Испании. Потом Халкин-Гол в Монголии, уже у самых границ СССР, но еще так далеко от Ленинграда. И, наконец, совсем близко, на советско-финской границе. Правда, в газетах и радионовостях слово «война» предпочитали не использовать, заменяли словосочетаниями: «локальный конфликт», «военный поход», «череда сражений». Простые граждане верили, что доблестная Красная Армия сильна и легко отразит любые атаки. Дадут по зубам фашистам в очередном пограничном конфликте, на том дело и закончится. Стелла, в отличие от мужа, даже не сильно испугалась. Валерий лучше жены разбирался в международной обстановке, он понял, что на этот раз все гораздо серьезней и локальными боями не ограничится. Он смотрел на детей, уплетающих мороженое и беззаботно болтающих