Виктория Холт - Дорога на райский остров

Я опустила глаза и отвела взгляд.

Мисс Картрайт заявила, что суп недостаточно горячий, и выразила надежду, что пища будет съедобной. Она слышала, что на кораблях скудный рацион.

Фелисити говорила мало. Она казалась бледной. Несомненно, ее приготовления были особенно напряженными, и она предпринимала великий шаг, покидая родину ради мужчины, с которым была знакома всего месяц, прежде чем решила выйти за него замуж.

Когда мы выходили из столовой, мужчина по-прежнему сидел за столиком. Нам надо было пройти совсем близко от него.

Он поздоровался:

— Добрый вечер.

Ничего не оставалось, как ответить:

— Добрый вечер.

— По-моему, нас ждет бурная ночь, — заметил он. Я кивнула и поспешно пошла дальше. Мисс Картрайт возмутилась:

— Какая наглость! Просто так взять и заговорить с нами! Да еще заявить, что нас ждет бурная ночь. Похоже, он очень доволен этим.

— Возможно, он просто хотел быть приветливым, — ответила я.

— Осмелюсь предположить, что капитан представит нас офицерам и тем, кого нам положено знать.

— Сомневаюсь, что он станет разводить такие церемонии, — сказала я. — Поживем-увидим.

Я попрощалась на ночь, сказав, что пойду в свою каюту распаковывать вещи.

Так я и сделала. Пока я занималась вещами, вошла Мейзи.

Она подтвердила мнение незнакомца о том, что ночь будет бурной.

— Погоди, вот выйдем в залив. — И девушка широко улыбнулась.

— Как я понимаю, ты бывалая путешественница.

— Па ездит сюда каждые два года. Я же говорила, что мы занимаемся шерстью. У нас имение к северу от Мельбурна. Ма ездит с па, и я не даю им бросать меня дома. Люблю одним глазком взглянуть на Старый Свет.

— Тебе тут нравится?

— А как же! Хотя домой возвращаться тоже хорошо — чувствуешь себя легко и свободно.

— Ты находишь нас слишком церемонными?

Мейзи засмеялась:

— А ты как думаешь? — И принялась рассказывать мне об имении неподалеку от Мельбурна. Я сказала:

— Я должна познакомить тебя с мисс Дерринг. Я путешествую с ней и ее тетушкой, и Фелисити собирается выйти замуж за человека, у которого имение неподалеку от Сиднея, — А, в Новом Южном Уэльсе. А мы из Виктории.

— Конечно, нет места лучше дома, — вздохнула я и подумала, что буду хорошо ладить с ней.

Все оказались правы насчет бурной ночи. Я проснулась, о того, что меня чуть не сбросило с койки.

— Это еще ничего, — раздался сверху почти радостный голос Мейзи. — Жаль, что шторм не может подождать. Хотя бы до тех пор, пока новички не освоятся с морем.

— О, но ведь со временем люди осваиваются, правда?

— Некоторые — да, другие — нет. Человек — либо хороший моряк, либо нет. Надеюсь, ты станешь хорошим моряком. Постарайся забыть об этом. Вот и весь секрет. И свежий воздух… тоже помогает. Я устала. Спокойной ночи. Укачивать нас сегодня не понадобится.

Я некоторое время лежала без сна, прислушиваясь к скрипу дерева и свисту ветра, волн, бьющихся о борта корабля. Мейзи оказалась права. В конце концов, качка усыпила меня.

На следующее утро, проснувшись, я обнаружила, что ветер не утих. В каюте было трудно встать, однако я умудрилась доковылять до ванной и одеться. Чувствовала я себя совершенно нормально, но все мои действия потребовали некоторого времени из-за качки.

Мейзи сказала с верхней койки:

— Я встану, когда ты уйдешь. Так и договоримся на будущее. Для обеих сразу здесь одеваться нет места. Хочешь позавтракать?

— Может быть, кофе и бутерброд.

— Вот и хорошо. На твоем месте я бы подышала немного свежим воздухом. Если ты можешь есть, это самое лучшее. Еда и свежий воздух.

Я отправилась в соседнюю каюту посмотреть, как там Фелисити и мисс Картрайт.

Им обеим было худо, и единственное, чего они хотели, — чтобы их оставили в покое. И я отправилась в столовую. Там почти никого не было. Выпив кофе и съев бутерброд, я, по совету Мейзи, отправилась на палубу.

Через палубу перекатывались волны, и я едва могла стоять. Я отыскала сухое местечко под спасательными шлюпками и, завернувшись в плед, найденный мной в шкафчике, уселась и стала смотреть на бушующее море.

Я думала о том, что будет, когда я приеду в Сидней. Погоня за воздушными замками. Я так и слышала голос Бабули. Неужели так оно и будет?

Кто-то нетвердым шагом ступал по палубе. Я увидела, что это тот самый высокий мужчина, который поздоровался со мной в столовой, и ощутила легкое раздражение. Однако я была слегка заинтригована. Мужчина уселся рядом.

— О, приветствую вас, — произнес он. — Смелая юная леди, бросающая вызов стихиям.

— Мне сказали, что так будет лучше всего.

— Если у вас для этого достаточно мужества. Девяносто процентов наших спутников стонут сейчас на своих койках. Вам это известно?

— Нет, и я не уверена, что ваше процентное соотношение точно.

— Сколько человек вы видели за завтраком? И сколько здесь? К счастью, всего двое, и это значительно лучше, чем толпа.

— Вы так считаете?

— Именно. Однако мне явно недостает вежливости. Следовало сначала испросить разрешения сесть рядом с вами.

— Не поздновато ли сейчас?

— Да, как говорится, дело уже сделано. Да и где здесь еще сидеть? Единственное сухое местечко — тут, под спасательными шлюпками. Стало быть, разрешение даровано?

— А что бы вы стали делать, если бы оно не было даровано?

— Все равно бы остался сидеть.

— Ну, тогда и ваша просьба — простая формальность, правда?

— Вижу, вы очень логичная юная леди. Позвольте представиться. Милтон Хемминг. Благородное имя, подумаете вы. «Милтон, должен жить ты в этот час…» Я расскажу вам, откуда оно взялось. Моя мать была очень красивой дамой — как вы можете судить по унаследованным мною чарам — и до своего появления на свет я доставил ей много неприятностей. Матушка была не в состоянии предаваться светской жизни, составлявшей смысл ее существования. Потерянный рай, понимаете. Как только меня — самого восхитительного херувима, какого только можно вообразить — положили в ее объятия, матушка воскликнула: «Обретенный рай!» После этого оставалось лишь назвать меня Милтоном.

Я расхохоталась. Я забыла о беспокойстве, которое вызывала у меня скверная погода. Позабыла о своей кажущейся безнадежной миссии. Я просто веселилась. Он был так уверен в себе и так упорствовал в своем стремлении завязать знакомство.

— А теперь, — заявил Милтон, — ваша очередь.

— Эннэлис Мэллори, — представилась я. — Энн и Элис — имена, часто использовавшиеся в нашей семье на протяжении многих поколений. Ну, а моя Бабуля, которой было поручено назвать меня, решила произвести некоторые изменения, соединила два имени и получила Эннэлис.