Леди и дезертир - Шерил Сойер

такого же цвета с золотой отделкой. Она держала небольшой саквояж, от которого Себастьян тут же ее освободил, когда подал ей руку.

Она сказала:

— Саквояж полон вкусной еды. Я нанесла бы смертельное оскорбление, если бы отказалась от нее.

— Это для ребенка? — спросил он, когда помогал ей сесть.

Она помедлила у двери и посмотрела на него удивленно.

— Почему ты так решил? Гарри не поедет. Я решила, что поездка будет слишком утомительной для него.

Когда она села в карету, он тщательно контролировал свои эмоции. Кул запасся терпением для нескольких беспокойных часов с ребенком — жертва, которую он приготовился принести для очень важного дела, только чтобы обнаружить, что это не было нужно. Неважно, что он делал, но, похоже, он никогда не приближался достаточно близко к этому мальчишке. Но он должен быть терпеливым, время придет.

Себастьян расположился напротив Софии, затем в экипаж вошла горничная, кланяясь им обоим и забиваясь в дальний угол.

София повернула голову, довольно величавую в украшенной шляпке.

— Я надеюсь, тебе будет там удобно, Люси. Пожалуйста, скажи, если тебя что-нибудь будет беспокоить во время путешествия.

— Мне будет хорошо и удобно, ваша милость. Сказать по правде, для меня большое удовольствие съездить в Брайтон.

София повернулась к Себастьяну.

— Наше последнее путешествие было без приключений. Но не такое гладкое, каким будет это. Спасибо тебе за то, что везешь меня.

— Не за что. Но я думал, что буду иметь удовольствие везти также и Гарри?

Она покачала головой.

— Это короткий визит, и у нас не будет времени сделать все то, что он любит в Брайтоне. Он весьма счастлив, что остается дома. Митчелл будет учить его ездить верхом. У нас есть пегий пони, спокойное маленькое существо, которое прекрасно подходит Гарри.

Себастьян заметил нежность в ее взгляде.

— Ты не собираешься обучать его сама?

София покачала головой.

— Я не думаю, что мальчик действительно хочет научиться таким вещам от своей мамы. — Ее взгляд изменился, она печально улыбнулась и замолчала.

Себастьян наблюдал за ней, когда карета тронулась в путь, и она быстро махнула рукой, когда лошади развернули их вокруг и поехали по аллее. Прощальный жест обожаемому сыну.

В ней была печаль, которую она на сей раз не смогла скрыть. Уже неоднократно он был поражен мыслью о том, что ее вдовство могло означать для нее. Она состоялась как мать, но в картине идиллической семьи не было отца. Если у нее были сильные желания под этой невозмутимой внешностью, как она прожила более двух лет, в течение которых проводила каждую ночь одна? Эта мысль возбудила его, но он постарался отбросить ее и сохранить ясность ума. Это путешествие давало ему уникальную возможность поддержать ее веру в него. Он не должен упустить такого случая.

Что волновало ее? Каковы были ее желания? Во время ужина два дня назад он заметил несколько намеков на влечение между нею и Десернеем. Достаточно неуловимых, чтобы никто кроме него не заметил их, но тем не менее.

Это было беспринципно, и ради нее самой этому нельзя позволить развиваться дальше, но, возможно, он слишком остро реагирует. Насколько ему было известно, ни в один из последующих дней не последовало никакого контакта, и теперь она мчалась в Брайтон, никому в округе не сказав ни слова, за исключением его. Он навел справки и узнал, что Десерней остается в Джолиф-корте, значит, эти двое не собирались встретиться в городе.

— Что ведет тебя в Брайтон?

— Приглашение. — Она замолчала и посмотрела на него почти извиняющимся взглядом. У него было обычное чувство в таких обстоятельствах — мучительно чувство неприятия. Последний раз, когда они разговаривали о Брайтоне, он упомянул вечеринку, которую она не соблаговолила посетить. На этот раз явно намечалось событие, на которое она его не пригласит.

После незначительного колебания она продолжила:

— Записка прибыла вчера утром. И я поняла, что не могу отказаться. — Выражение болезненного смущения промелькнуло у нее на лице. — Она пришла от его высочества, принца-регента.

Если бы только ей можно было сказать о его собственной связи с принцем! Его настроение улучшилось.

— Ужин, бал?

— Я приглашена после ужина, и не на бал, а на фантасмагорию.

— На что?

— Ты меня спрашиваешь? Они очень зрелищны. По-моему, это представление, усиленное мягким светом волшебного светильника. Он мечтает удивить этим своих гостей.

Себастьян понимающе улыбнулся:

— Я обнаруживаю недостаток энтузиазма.

Она опустила глаза вниз на затянутые в перчатки руки, сложенные вместе на коленях.

— В большей степени меня смущает способ, которым было сделано приглашение. — Она подняла на него глаза, и розовый румянец злился по ее щекам. — Я не знаю, могу ли я обсуждать это с тобой?

— Почту за честь. «Господи, что же толстый развратник написал ей?»

— Ты был в Лондоне, по-моему, когда в парламенте рассматривался Зерновой билль. Ты помнишь массовые беспорядки. Я была на балу однажды вечером вместе со своим отцом и беспокоилась о том, чтобы вернуться домой на Бедфордскую площадь. Из-за опасности на улицах принц-регент очень любезно предоставил нам свою карету.

— Больше вероятности навлечь неприятности, я бы сказал.

— Нет, его герб не был изображен на дверцах. Но там было два вооруженных конюших.

Воспоминания зашли далеко; у нее было выражение, будто ее преследовали. Он спросил с быстрой озабоченностью:

— Что случилось? У тебя не возникло никаких затруднений, я надеюсь?

Она покачала головой.

— Мы доехали до дома в целости и сохранности, но на площади находилась яростная толпа, и нам пришлось прорываться к дверям дома. Я сбросила свои туфли в карете, чтобы было легче бежать. — Она замолчала. — Глупо с моей стороны проявлять беспокойство, и, кажется, еще более глупо рассказывать тебе об этом.

— Моя дорогая кузина… Можно мне так называть тебя? — Он счел ее молчание знаком согласия и медленно продолжал: — Расскажи мне, ты знаешь, что это не распространится дальше.

Неожиданно он осознал присутствие горничной, которая сидела так тихо, что он совсем забыл о ней. Может быть, София Гамильтон тоже ее проглядела? Нет, если она приготовилась говорить откровенно, она, должно быть, полностью доверяет благоразумию девушки. Он посмотрел на нее с симпатией.

София неуверенно вздохнула.

— Очень хорошо. Вчера, как ты уже знаешь, я получила записку принца, ничего более, кроме любезного приглашения на завтрашний вечер. Но с ней был пакет. Когда я открыла его, то обнаружила, что он вернул мои туфли, — после этих слов она молчала так долго, что Себастьян почувствовал себя обязанным отреагировать.

— Была там… э… личная записка?

— Нет. Но это и вызывает мою озабоченность. Он