Стефани Лоуренс - Своевольная красавица

Катриона ни секунды не колебалась. Выхватив лошадиную попону у пробегавшей мимо женщины, она накинула ее на голову и плечи и бросилась к пылающему строению.

Толкнув дверь, она шагнула вперед — и отступила перед стеной огня.

Пламя ревело, со всех сторон раздавались крики и вопли, но в какофонии звуков Катриона различила детский плач. Плотнее запахнув попону, она собралась с духом, готовясь к следующей попытке.

Однако прежде чем она успела сделать хоть шаг, ее подняли в воздух и бесцеремонно поставили на ноги в десяти футах от того места, где она стояла.

— Разрази тебя дьявол, глупая женщина! — было самым умеренным из проклятий, которые донеслись до ее ушей.

Совершенно остолбеневшая, она безмолвно смотрела, как Ричард, выхватив у нее опаленную попону, набросил ее на голову и нырнул в огонь.

— Ричард! — услышала Катриона собственный вопль, увидела, как взметнулись ее руки, пытаясь схватить и удержать мужа, — но он уже исчез в пламени.

Люди кинулись к Катрионе и столпились вокруг, не сводя глаз с дверного проема. Жар, исходивший от здания, удерживал их на месте. Они могли только ждать, молясь и надеясь.

Катриона молилась отчаяннее всех. Она видела, что творится внутри. Вся задняя стена и потолок вовсю пылали.

Все во дворе застыли в напряженном ожидании. Внезапно среди мертвого молчания раздался громкий треск — вспыхнула балка, поддерживавшая спереди крышу.

Под их потрясенными взглядами она раскололась, и пламя с победным ревом прорвалось сквозь щели.

Секундой позже громким стоном отозвалась нижняя балка, а затем занялась дверная притолока. В считанные секунды дерево раскалилось, превратившись в угли.

Ричард вывалился из двери, прижимая к себе сверток, из которого доносился жалобный плач.

Все бросились к нему. Жена кузнеца схватила ребенка, а Айронс поднял их обоих громадными ручищами и унес. Катриона, Хендерсон и двое конюхов подхватили Ричарда, который, кашляя, ловил ртом воздух, и повели его прочь.

В это мгновение с низким протяжным стоном, похожим на последний вздох умирающего животного, здание рухнуло. Пламя оглушительно заревело и, взметнувшись высоко в воздух, принялось пожирать свою добычу.

Уставившись на дьявольскую печь, Ричард наконец отдышался и заметил, что Катриона голыми руками стряхивает с него искры. Выругавшись, он схватил ее запястья — и увидел предательские ожоги.

— Проклятие, женщина, ты что, совсем лишилась рассудка?!

Уязвленная Катриона попыталась вырваться.

— Ты же горишь! — Она свирепо уставилась на него. — Куда делась попона?

— Ребенку она была нужнее.

Выхватив полный котелок у одной из женщин, он окунул в холодную воду руки Катрионы. С мрачным как туча лицом он поволок ее к заднему крыльцу и заставил сесть.

— Оставайся здесь. — Поставив котелок ей на колени, он устремил на нее суровый взгляд. — И держись подальше от огня. Предоставь это мне.

— Но…

Ричард выругался сквозь зубы.

— Проклятие! Как ты думаешь, что важнее для твоих людей — зернохранилище или ты? — Выдержав многозначительную паузу, он выпрямился. — Оставайся здесь.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал по направлению к бестолково суетящейся возле насоса толпе.

Не прошло и нескольких секунд, как женщины с растерянными лицами, сжимая в руках котелки и кастрюли, потянулись к Катрионе. Среди них была и Алгария. В ответ на вопросительный взгляд Катрионы она дернула плечом.

— Он сказал, что от нас больше беспорядка, чем помощи, и что мужчины скорее справятся с огнем, если не будут беспокоиться о своих женах и детях.

Катриона молча кивнула. Она тоже заметила, что мужчины то и дело останавливались, озираясь по сторонам, или покидали свой пост, разыскивая детей. Прежде чем уйти, женщины собрали ребятишек, и теперь никому из них не грозила опасность. Собравшееся вокруг Ричарда мужское население внимательно слушало его быстрые и четкие команды, поглядывая на горящее здание.

Вздохнув, Катриона вынула руки из ледяной воды и внимательно осмотрела ладони. Поморщившись, она взглянула на Алгарию.

— Ты не могла бы посмотреть, как там ребенок?

— Конечно. — Помолчав, она бросила выразительный взгляд на руки Катрионы. — Это было очень глупо с твоей стороны. Несколько пустячных ожогов не повредили бы его черной душе.

С этими словами Алгария развернулась и, как громадная черная ворона, прошествовала в дом. Потрясенная Катриона с открытым ртом смотрела ей вслед.

Придя наконец в себя, она сверкнула глазами и переключилась на более важные вещи.

Мужчины разделились на группы, одни выстроились по обе стороны горящего дома, другие образовали цепочку, уходившую в сад. Вглядевшись в темноту, Катриона увидела, что они наполняют ведра снегом из сугробов, все еще лежавших среди деревьев, и передают их тем, кто находится ближе к огню. Со стороны конюшни спешили работники с лопатами, чтобы было чем сгребать снег.

Четверо конюхов волокли по двору две огромные лестницы с сеновала, сгибаясь под их тяжестью. К ним на подмогу бросились люди и, подняв лестницы, прислонили их к стенам кузницы и амбара. Лестницы оказались достаточно длинными, чтобы достать до крыш.

К этому времени подоспели ведра со снегом; их быстро подняли наверх и высыпали на стену между зернохранилищем и домом кузнеца.

Стоя посреди двора, Ричард сосредоточенно наблюдал за их работой. Он надеялся, что его колдунья молится сейчас своей Госпоже, ибо они нуждались в любой помощи. Основная сила огня пришлась на центральную балку, которая поддерживала поперечные стропила. Они полностью выгорели, и теперь пламя распространялось от середины в обе стороны и лизало бревна, концы которых упирались в стены зернохранилища и кузницы.

К счастью, оба строения были значительно выше втиснутого между ними дома. Если бы дело обстояло иначе они бы уже давно загорелись. А так оставался шанс, хотя и весьма призрачный, спасти оба здания, так необходимые поместью.

Шагнув к ярко полыхавшему строению, Ричард включился в кипевшую у его стен деятельность. То и дело кто-нибудь из конюхов и работников выгружал содержимое своих ведер слишком далеко от нужного места.

— Ближе к стенам! — крикнул Ричард, задрав голову.

Он схватил ведро и, воспользовавшись своим недюжинным ростом, высыпал снег на одну из наиболее уязвимых балок зернохранилища.

— Туда, — загремел он, указывая рукой, — там самое опасное место!

Вернее, одно из них.

Оставаясь рядом с лестницами, Ричард зорко следил за работавшими, заменяя тех, кто больше других подвергался воздействию нестерпимого жара. А когда стало ясно, что они проигрывают битву за кузницу, кинулся в сад и, схватив лопату, устремился к берегу реки. Не обращая внимания на ледяную кашу под ногами, он проломил размягчившийся лед и пробился к воде.