Сильвия Торп - Алое домино

— Я знаю, — мягко откликнулся он, — но один момент все-таки нужно выяснить. То, что ты совершила вечером, вполне может объясняться желанием спасти самое себя. Но есть еще кое-что, уже не объяснимое этой причиной. Вот, Антония.

И Джеррен протянул руку: на ра»С№той ладони лежал старинный кинжал с рукояткой, инкрустированной золотом и бирюзой.

— Престон пытался применить его против меня, — продолжал Джеррен тихо. — А позднее рассказал, как этот кинжал попал к нему. Ради Бога, антония, зачем ты сделала это?

Это краткое промедление лишило ее остатков самообладания. Глаза снова налились слезами, словно в тумане, а голос предательски задрожал:

— Я должна была остановить его. Эг& мысль завладела мною — убить его, а потом себя. Но он разгадал мое намерение.

— И слава Богу! — В голосе Джеррена тоже появилась дрожь. Он отшвырнул кинжал и схватил Антонию в объятия. — Любовь моя, да я просто не пережил бы спасения такой ценой! Без тебя жизнь потеряла бы всякий смысл.

— Я думала, тебе все равно, раз ты меня больше не любишь, — прорыдала она. — О, Джеррен, простишь ли ты меня? Ведь я совершила непростительное.

— Даже если и так, — с горечью произнес он, — то я толкнул тебя на это своими подозрениями, будь они прокляты. Боже святый, любимая, ведь мы могли провести всю жизнь в бесконечных подсчетах, чья же вина больше, и в поисках самооправдания — и много ли радости это принесло бы нам! Нет, мы выбросим все эти пакостные события из головы и вернемся назад, к тому моменту, когда я, оставив тебя дома, отправился в Барнет!

— Если бы это было возможно! — Антония все еще задыхалась от слез. — О, если б только!..

— Возможно, потому что мы оба хотим этого. — Он еще крепче, еще теснее прижал ее к себе, сияющие голубые глаза с любовью, дразняще и призывно улыбались черным. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но он закрыл ее губы своими, заглушая всякие слова.

— Тише, молчи! Мы поговорим обо всем, если захочешь, но завтра.