Джорджетт Хейер - Тени былого

– Думали провести меня, мадемуазель паж, э? Взять надо мной верх не так-то просто. Не знаю, где вы раздобыли этот изящный наряд, но он вам не поможет.

Леони поднялась с кресла и смерила его взглядом с головы до ног.

– Мосье ошибся, – сказала она. – Это не общая зала.

– Отлично сыграно, —процедил он, – но я не глупец, и эти ужимки меня не тронут. Пошли! Где твой плащ? Я не хочу терять время попусту.

Она не шелохнулась.

– Я не понимаю вас, мосье. Это непростительное вторжение! – Последнее слово она произнесла, гордясь им и раскатив «р».

Граф схватил ее за плечо и легонько встряхнул.

– Плащ! И поторопись, не то тебе же будет хуже!

Ледяная вежливость Леони куда-то исчезла, и она сказала в ярости:

– Ба! Уберите руку! Несмейте прикасаться ко мне!

Он обхватил ее за талию и потащил к двери.

– Довольно! Игра кончилась, дорогая моя, Лучше веди себя послушно. Я не причиню тебе вреда, если ты будешь делать то, что я говорю.

От двери донеслось шуршание шелка, и спокойный надменный голос произнес:

– Вы ошиблись, монсеньор. Будьте столь любезны, отпустите мою воспитанницу.

Граф подскочил, будто подстреленный, и обернулся с рукой на эфесе шпаги. Эйвон стоял у двери, поднеся к глазам лорнет.

– Sacrй mille diables[116]! – выругался Сен-Вир. – Ты!

Медленная и на редкость неприятная улыбка изогнула губы герцога.

– Возможно ли? – промурлыкал он. – Мой дражайший друг Сен-Вир!

Сен-Вир подергал себя за воротник, словно задыхаясь.

– Ты! – повторил он снова, почти шепотом. – Ты на самом деле твой тезка! Даже… здесь… я сталкиваюсь с тобой!

Эйвон вошел в комнату. От его костюма веяло легким ароматом тонких духов. Одна рука сжимала носовой платок.

– Сколь нежданная rencontre[117], не правда ли, граф? – сказал он. – Мне следует представить вам мою воспитанницу мадемуазель де Боннар. Полагаю, она примет ваши извинения.

Граф багрово покраснел, но поклонился Леони, ответившей ему величавым реверансом, и пробормотал несколько невнятных слов.

– Без сомнения, вы приняли ее за кого-то другого? – учтиво заметил герцог. – Мне кажется, вы увидели ее сегодня впервые.

– Да. Мосье прав… я ошибся… mille pardons, Mademoiselle…[118]

Его светлость взял понюшку табака.

– Поразительно, какие случаются ошибки, – сказал он. – Сходство – столь необъяснимая вещь, не правда ли, граф?

Сен-Вир вздрогнул.

– Сходство?..

– Вы его не находите? – Его светлость извлек из кармана бледно-зеленый веер на серебряных палочках и томно им обмахнулся. – Невольно удивляешься тому, что привело графа де Сен-Вира в столь непритязательное место?

– Я приехал по делам, господин герцог. Невольно удивляешься и тому, что привело сюда герцога Эйвона.

– Дела, дорогой граф, дела! – кротко ответил Эйвон.

– Я приехал вернуть… свою собственность… которую потерял… в Гавре! – растерянно пробормотал граф.

– Как странно! – заметил Эйвон. – За этим же приехал и я. Наши пути словно обречены… э… пересекаться, любезный граф.

Сен-Вир скрипнул зубами.

– Да, мосье? Вы говорите… за этим же? – Он вымученно засмеялся. – Да, поистине странно!

– О, поразительно, не так ли? Но, в отличие от вашей, мою собственность у меня украли. Я… э… временно храню ее.

– Неужели, мосье? – Рот графа неприятно пересох, и было заметно, что он не находит слов.

– Уповаю, милейший граф, вы обрели, что искали? – Голос Эйвона стал шелковым.

– Пока нет, – медленно ответил Сен-Вир. Его светлость налил третью рюмку вина и предложил ее графу. Тот машинально взял.

– Будем надеяться, что мне удастся вернуть вам вашу потерю, – сказал его светлость и задумчиво отхлебнул вино.

Сен-Вир поперхнулся.

– Мосье?

– Я не пожалею никаких трудов, – продолжал его светлость. – Да и деревня невелика, разумеется. Полагаю, вы уверены, что она тут?

– Да… нет… не знаю. Она не стоит того, чтобы вы утруждались, мосье.

– Мой дорогой граф! – возразил его светлость. – Если она стоит стольких усилий… – Его глаза скользнули по грязным сапогам. – Стольких ваших усилий, разумеется, она достойна моего внимания.

Граф ответил, тщательно выбирая слова:

– У меня есть причины полагать, что это один из тех драгоценных камней, в которых имеются… изъяны.

– О, уповаю, что нет, – ответил Эйвон. – Так это драгоценный камень? То, что украли у меня, является оружием.

– Надеюсь, вам улыбнулась удача и вы его нашли, – сказал Сен-Вир с еле скрытым бешенством, едва держа себя в руках.

– Да, мой милый граф, да. Случай почти всегда на моей стороне. Странно! Позвольте заверить, что я приложу все усилия, чтобы вернуть вашу… драгоценность, вы сказали? Чтобы вернуть вам ваш драгоценный камень.

– Полагаю… вы навряд ли его отыщете, – процедил Сен-Вир сквозь зубы.

– Вы забыли про случай, любезный граф. Я глубоко верю в мою удачу.

– Моя собственность вряд ли может вас интересовать, господин герцог.

– Напротив, – ласково прожурчал герцог, – для меня будет истинным наслаждением помочь вам в этом деле. – Он взглянул на Леони, которая стояла у стола и с недоумением слушала этот быстрый обмен фразами. – Я обладаю счастливой… сказать ли – способностью?.. находить потерянное.

Сен-Вир позеленел. Рука, поднесшая рюмку к губам, дрожала. Эйвон посмотрел на него с преувеличенной озабоченностью.

– Дорогой граф, но вы же нездоровы! – И вновь его взгляд скользнул по сапогам Сен-Вира. – Вы как будто очень много времени провели в седле, милый граф, – сказал он сочувственно. – Без сомнения, вы очень утомлены.

Граф поперхнулся и со стуком поставил рюмку на стол.

– Вы… вы правы, я не совсем здоров. Еще не оправился от легкого недуга, из-за которого вынужден был провести последние три дня взаперти у себя дома.

– Поистине поразительно! – удивленно произнес герцог. – Мой брат… мне кажется, вы знакомы? О да, разумеется! Так он сейчас лежит в комнате наверху, также перенеся легкий недуг. Боюсь, в здешнем воздухе таятся какие-то миазмы. Быть может, вы находите, что здесь слишком жарко?

– Нисколько, мосье, – буркнул Сен-Вир.

– О? Впрочем, эти докучливые недуги, если не ошибаюсь, поражают человека независимо от климата.

– Как убедился милорд Руперт, – резко сказал Сен-Вир. – Надеюсь, его… нездоровье не внушило ему неприязнь к моей стране.

– Напротив, – любезно заметил его светлость. – Он сгорает от нетерпения скорее отправиться в Париж. Он и я, любезный граф, свято веруем в старинное лечебное средство: шерсть укусившей тебя собаки.

На лбу Сен-Вира вздулись жилы.