Карен Монинг - Заклятие горца

Просто открыл дверь той ночью и не послушал слов матери, и жизнь его кардинально изменилась из-за этих простых решений, за какой-то миг!

Все те, кого он когда-то любил, были мертвы уже более тысячи лет.

Но оставался Лука, который считал часы до Самайна или его валлийского коллеги, известного как Холлантайд, ночи игр, гаданий и сжигания костров, когда становилось возможным общение с духами. Хотя он рассуждал о днях, Кейон до минуты знал, сколько у него в запасе времени.

– Чуть более шестнадцати дней, Тревейн, – рычал он в холодную горную ночь, – и ты ответишь за все, что отнял у меня.

Через триста восемьдесят четыре часа и сорок три минуты, если быть точным, месть наконец-то свершится.

Его темный пристальный взгляд мельком опустился на Джессику.

Он никогда не думал, что это будет обоюдоострым мечом.

Глава 17

Кейон МакКелтар был как машина.

И Джесси нисколько это не нравилось.

После их близости в аэропорту и теплого духа дружеской беседы вчера вечером, проснувшись в его одежде и поверх большого количества ее же, окутанная греховно сексуальным ароматом этого человека, после всех агрессивно эротических мечтаний о нем, в которых они занимались сексом, который заставил бы автора Кама Сутры сесть и начать делать заметки, и после того, как, проснувшись, она увидела его стоящего голым перед собой, краснея от вида в зеркале его невероятного очень твердого члена, от чего у нее пересохло во рту, а другие ее части, наоборот, стали «очень влажными», она ожидала... хорошо, по крайней мере, несколько страстных поцелуев.

Она не получила даже легкого касания его губ.

Ни даже элементарного объяснения.

Только благопристойное: «Ты уже проснулась?»

Она моргнула, не в силах оторвать взгляд от него. Мужчина имел действительно совершенно превосходный внешний вид, лучший из тех, которые она когда-либо видела, и хотя большинство из них видела лишь на картинках, она по прежнему считала себя справедливым судьей.

– Угу, я проснулась, – справилась она, затаив дыхание. Некоторые части ее тела стали больше, чем другие.

– Вызови меня.

Она повиновалась, облизав свои губы.

Шесть с половиной футов рельефных мышц голого Горца отделились от зеркала и достигли ее...

И прошли мимо, собирая свою одежду.

Он оделся, слава небесам, полностью прикрыв свою великолепную мужскую наготу с быстрой эффективностью. Затем он вытащил зеркало и загрузил его в заднюю часть внедорожника. Он вернулся, вытащил ее тоже и усадил на водительское место.

Поскольку он втаскивал ее со стороны колеса, то уткнулся носом в ее лоб.

Когда он склонил голову, она, как идиотка, фактически сложила губки бантиком, думая, что он, наконец, собирается поцеловать ее. Она чмокнула воздух, что, определенно, привело ее в отвратительное расположение духа независимо от того, что солнце сияло, и было похоже, что этот осенний день в горах обещал быть великолепным, несвоевременно теплым, и она была жива, чтобы увидеть его.

Ведя себя с механической эффективностью холодного, невозмутимого Терминатора, со стальными внутренностями и компьютерными микросхемами, проговаривающий каждый свой шаг, Кейон сослался на одну из брошюр, которые он прихватил в аэропорту вместе с охапкой карт, и направил ее к магазину «Тидеманн», магазину для любителей природы, специализирующемуся на обустройстве кемпинга и прочной одежде.

Уже тридцать минут прошло с тех пор, как он так просто «оставил» ее рядом с прилавком, не обращая на нее никакого внимания. Исследуя все, он спрашивал продавца, засыпая его множеством вопросов, выбирая и посылая к прилавку отобранную одежду, спальные мешки, маленькую газовую плиту, кухонную утварь и еще множество всяких вещей. Она понятия не имела, что он собирался со всем этим делать.

– Потом мы пойдем за продуктами, – сообщил он ей резко во время одного из кругооборотов по магазину.

Это ее немного оживило. Ее живот рычал. Ее морили голодом. Еда казалась божественной. Чашка горячего какао или кофе вдобавок к этому казались еще более божественными. Облегающие «Удачливые джинсы», которые он украл для нее несколько дней назад, не сидели уже также аккуратно на талии, как это было, когда он только принес их, и они серьезно нуждались в стирке. Она в них спала в самолете, она спала в них на земле. Она ходила в них круглосуточно с четверга по воскресенье, то есть, теперь уже в течение четырех дней. Тоже касалось и трусиков. Прошло четыре дня с тех пор, как она принимала душ, и если она в ближайшее время не примет его снова, то может кого-нибудь покалечить.

Приподнявшись на цыпочки, она высматривала коллекцию спортивной и верхней женской одежды за пределами отдела палаток. Самое малое, что он мог сделать, решила она зло, это использовать «Голос», чтобы немного обновить ее одежду. И она хотела этот проклятый лифчик. Подошел бы даже спортивный лифчик, и, похоже, что здесь находятся несколько стоек с ними. Она сомневалась, что сможет найти трусики в этом магазине, но была согласна на несколько бутылок воды и кусок мыла, чтобы выстирать их вручную.

Обойдя прилавок, где она покорно повиновалась его команде «жди меня именно здесь», она направилась через секцию кемпинга к женскому отделу. Когда она приблизилась к стойкам со спортивными лифчиками, то увидела надпись, обозначающую женскую туалетную комнату и направилась в ее сторону.

На всякий случай, если сегодня не получится принять душ (и не было никакой известности, в какой день это озаботит Кейона, который единолично занимался безопасностью и контролем над ситуацией), она решила обтереться еще один раз влажной салфеткой, пока находится в безопасной, не совсем ароматной комнате.

– Скажите мне, сколько мне потребуется этих газовых баллонов, чтобы использовать такую конфорку в течение шестнадцати дней в дебрях. Исходя из того, что она будет постоянно использоваться. – Кейон должен был обеспечить Джессике тепло и возможность приготовить еду, но не осмеливался рисковать разжигать в пещере древесный огонь, от которого было много дыма. Бесцветный, без запаха, практически без дыма газ был долгожданным открытием.

Продавец выполнил ряд вычислений и озвучил количество, его ореховые глаза остекленели под воздействием чар принуждения, его жесты были резкими, как у безрессорной телеги, и какими-то механическими.

Кейон использовал «Голос» сразу, как вошел в дверь. Он хотел быстро войти и выйти. У него было слишком много запланировано на сегодня, чтобы позволить потакать даже самым малейшим личным желаниям, и потратить впустую хоть момент времени. Если бы у него сегодня был шанс быть свободным от зеркала восемь часов, то этого было бы достаточно, чтобы достигнуть всех своих целей. Вчера он был свободен только три часа и сорок две минуты, таким образом, разумно было ожидать для него более длинную отсрочку сегодня, если вообще можно ожидать какого-то «разумного» действия от святынь Темного Двора Сидхе.