Лиза Си - Влюбленная Пион

Когда пришло облегчение, черты Жэня исказились. Он приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на Цзе, но ее лицо было пустым и бледным, словно кубики тофу. Не сказав ни слова, он слез с нее. Она легла на бок, по­вернувшись к нему спиной, и на его лице появилось та­кое же выражение, как тогда, когда я разглядывала его перед началом свадебной церемонии, в то время как он смотрел из окна на заросли бамбука. Поразительно, что я не разгадала его сразу, ведь именно таким было мое лицо долгие годы! Он, как и я, чувствовал одиночество и отчуждение от семьи и самой жизни.

Я опять обратила взор на Цзе. Я ненавидела ее, как и раньше. Но что, если я смогу сделать ее своей кук­лой, чтобы иметь возможность коснуться Жэня и сделать его счастливым? Я стала призраком, а значит, я сумею превратить Цзе в идеальную жену и вселиться в нее. Если я хорошенько постараюсь, он почувствует меня в ее теле, узнает мои ласки и поймет, что я по-прежнему люблю его.

Цзе крепко зажмурила глаза. Я видела, что она хочет уснуть, надеясь, что благодаря этому сможет избежать... чего? Встречи с мужем, телесного удовольствия, свек­рови, обязанностей жены, меня? Если она в самом деле боялась меня, то заснуть было ужасной ошибкой. Да, я не могла воздействовать на нее в мире людей — возмож­но, она надела амулет, получила благословение, о кото­ром я не знала, или же присущие ей себялюбие и уп­рямство были свидетельством сильной натуры, скры­вавшей свои чувства, мягкость и ранимость, — но в мире снов она будет беззащитна передо мной.

Как только Цзе заснула, ее душа покинула тело и от­правилась в путь. Я следовала за ней на безопасном рас­стоянии, пытаясь разгадать ее намерения. Не буду лгать: я все еще мечтала о мести и представляла, как нападу на нее во сне, когда она была очень уязвима. Может, я ста­ну духом цирюльника? Все живые люди боятся, что к ним придут эти демоны: они появляются ночью и сбри­вают волосы на голове человека, когда он совершенно беззащитен. На этих местах волосы никогда не отраста­ют. Проплешины сияют на солнце, напоминая о при­косновении смерти. Мы также боимся забрести во сне в далекие страны, потому что знаем: чем дальше от дома, тем легче потерять дорогу и заблудиться. Мне ничего не стоило испугать Цзе в лесу. Я могла сделать так, что она никогда не выберется из промозглой темноты.

Но я удержалась от этого. Вместо этого я старалась не попадаться ей на глаза, пряталась за колонной в хра­ме, скрывалась в глубине пруда, когда она смотрела на него, таилась в темноте ее новой спальни, которую она спокойно рассматривала, ошибочно полагая, что во сне ей никто не помешает. Она выглянула из окна и увидела соловья на ветке камфорного дерева и цветущие лото­сы. Цзе взяла зеркальце, подаренное ей свекровью, и улыбнулась своему отражению. Во сне она была намно­го красивее, чем при свете дня. Она села на краю крова­ти, повернувшись спиной к спящему мужу. Даже во сне ей не хотелось посмотреть или коснуться его. И тут я поняла, что она разглядывает. Она не отводила взгляда от лежащей на столе «Пионовой беседки».

Я поборола желание выйти из темноты, зная, что проявленное благоразумие сослужит мне в дальнейшем хорошую службу. Я напряженно думала. Что мне сде­лать, чтобы привлечь ее внимание, но не слишком на­пугать? Мне удалось придумать легкий и невинный спо­соб. Неподвижно стоя там, где я пряталась, я тихонько вздохнула, послав воздух в направлении Цзе. Мое дыха­ние было нежным и легким, но оно пролетело через ком­нату и коснулось ее щеки. Она коснулась пальцами сво­ей щеки, где мое дыхание поцеловало ее кожу. Я улыб­нулась в темноте. Мне удалось привлечь ее внимание, но, сделав это, я поняла, что продолжать следует с боль­шой осторожностью.

— Отправляйся домой. Просыпайся. Возьми книгу. Ты знаешь, какую страницу ты должна прочитать, — четко произнесла я. Не было слышно ни звука, только мое дыхание опять поплыло через комнату к Цзе. Когда мои слова окружили ее, она вздрогнула всем телом.

Тем временем в мире людей Цзе стала метаться на кровати, а затем резко села. Ее лицо увлажнилось от пота, а обнаженное тело непроизвольно дрожало. Ка­жется, она не понимала, где находится, и ее глаза шари­ли в темноте, пока она не увидела мужа. Мне показа­лось, что она отпрянула от удивления и смятения. Се­кунду она сидела совершенно тихо, возможно, боясь того, что он проснется. Затем она как можно тише и медленнее выскользнула из кровати. Ее перебинтован­ные ноги не позволяли ей держаться прямо, и бледное тело в красных свадебных туфельках дрожало от усилий. Она подошла к свадебным одеждам, лежащим кучей на полу, подняла тунику, надела ее, а затем обхватила себя руками, словно для того, чтобы скрыть наготу.

Покачиваясь, она подошла к столу, села и придвину­ла к себе свадебные свечи. Цзе смотрела на обложку «Пи­оновой беседки» и, возможно, думала о своем прерван­ном сне. Затем она открыла книгу и пролистала страни­цы. Найдя подсказанную мной страницу, она увлажни­ла бумагу своими нежными пальцами, еще раз взгляну­ла на Жэня, а затем беззвучно прошептала написанные мной слова:

«Любовь Линян и ученого божественна, а не телесна. Но это не мешает им — да так и не должно быть — испы­тать плотские удовольствия. Линян знает, как благород­ная госпожа должна вести себя в спальне, она умеет рож­дать желание, угождать, дарить возлюбленному наслаж­дение и утолять его желания. Все это вполне подобает ува­жаемой женщине». Я была незамужней девушкой и мне сложно сказать, откуда я все это узнала, но это были мои слова и мысли, и теперь я верила в них еще сильнее, чем раньше.

Цзе вздрогнула, закрыла книгу и задула свечу. Она закрыла лицо руками и заплакала. Бедная девочка. Она была испугана. Ей не хватало ума и знаний, чтобы по­нять, как доставить удовольствие себе и своему мужу. Пройдет время — а у меня не было ничего, кроме време­ни, — и я буду с ней еще смелее, чем сегодня.

Дождь и облака

«Книга ритуалов» учит нас, что предназначение брака состоит в рождении сына, который будет кормить родителей и заботиться о них, когда они уйдут в загробный мир. Никто, кроме него, не сможет выполнить эту обязанность. Брак также нужен для того, чтобы соединить две семьи и увеличить их бла­госостояние благодаря обмену выкупом за невесту и приданым. Он также помогает установить взаимовыгод­ные связи. Но в «Пионовой беседке» говорится совсем о другом: о тяге к человеку другого пола и физической страсти. Линян была застенчивой девушкой, но благо­даря любви она расцветает, а став призраком, становит­ся откровенной и чувственной. Она умерла девственни­цей и унесла с собой в могилу неутоленное желание. Когда я заболела от любви, доктор Чжао сказал, что дождь и облака излечат меня. Он был прав. Брачная ночь вернула бы мне здоровье, если бы я дожила до свадьбы. А теперь мои желания, которые я долго скрывала и по­давляла, когда находилась на Наблюдательной терра­се, стали такими же жадными и алчными, как мой же­лудок. Я не была страшным, злобным или хищным су­ществом; просто я нуждалась в сочувствии, защите и прикосновениях моего мужа. Я желала Жэня так же сильно, как в ту ночь, когда мы впервые встретились. Моя страсть была могущественной, как Луна; она про­бивалась через облака и водные толщи, заливая ясным светом мужчину, который должен был стать моим му­жем. Нет, конечно, у меня не было такой силы, как у Луны. Я не могла напрямую обратиться к Жэню, и по­тому мне пришлось использовать Цзе. Сначала она со­противлялась, но как живая девушка может противо­стоять существу из загробного мира?