Виктория Холт - Чертополох и роза

– Лучше бы мы вовсе ее не покидали!

– Если бы мы только могли увезти с собой моих сыновей… Я была бы вполне счастлива.

Ангус не ответил, по вдруг насторожился, услышав внизу стук лошадиных копыт. Он немедленно вскочил и подошел к окну, а когда повернулся, Маргарита заметила на лице мужа сильное волнение.

– Гонцы, – объявил он. – Я пойду посмотрю, что за новости они привезли.

Королева закрыла глаза. «Приглашение от Генриха, – подумала она. – Брат с нетерпением ждет моего прибытия ко двору. Он хочет показать мне, каким великолепным его сделал».

Королева улыбнулась, вспомнив десятилетнего Генриха и гадая, насколько он изменился.

Потом вернулся Ангус вместе с гонцом, и, поглядев на человека, явно проделавшего нелегкий путь, – он выглядел измученным и усталым, – Маргарита поняла, что привезенные им новости вряд ли благоприятны. Вдобавок гонец прибыл не из Англии, а из Шотландии.

– Вам лучше рассказать ее величеству то, что сообщили мне, – сказал Ангус.

Мужчина просительно взглянул на молодого графа, словно умоляя помочь ему в трудном деле. Но глава дома Дугласов молчал.

– Говорите скорее, – приказала Маргарита. – Не следует держать меня в напряжении.

– Ваше величество… маленький герцог Росс заболел детской болезнью… и… не оправился от нее.

В комнате наступила мертвая тишина.

Маргарита лежала, не говоря ни слова. Кровь отхлынула от ее лица. Это походило на то, как просыпаешься от кошмара и вдруг обнаруживаешь, что это был вовсе не сои.

То, чего она боялась, произошло.

Королева была безутешна. Женщины тщетно питались успокоить ее.

– Вам, конечно, очень тяжело, ваше величество… Но дети болеют этими болезнями… и часто умирают от них.

– Если бы я привезла малыша с собой, сегодня он был бы жив, – твердила Маргарита. – Мои враги сделали это. Они убили его, как некогда – моих юных дядей в Тауэре. А мой маленький Яков, что будет с ним?

– Ваше величество, вы ведь слышали, что король по-прежнему пребывает в добром здравии.

– Надолго ли? – с горечью воскликнула она. Королеву не удавалось успокоить. Женщины напоминали ей о недавней болезни, но она не обращала па них внимания.

– Это сделал он, убийца с черным сердцем! – кричала Маргарита. – Он убил моего маленького сына. Мое дитя… мальчик умирал, а матери не было рядом… Мой маленький Александр, он был таким красивым ребенком! А что будет с Яковом? О, это горький день для меня! Если бы я только могла заполучить этого убийцу! Как он это сделал? Говорят, моих дядей задушили в кроватках. Не так ли убит и мой Александр? Понимаете вы или нет, если этот человек убьет маленького Якова, как он убил его брата, тогда никто больше не будет стоять между ним и троном.

Женщины боялись, как бы в приступе горя королева что-нибудь не сделала с собой, и послали за Ангусом, надеясь на его благотворное влияние.

Он сел у кровати и стал умолять королеву не плакать, потому что ему больно это видеть.

– Тебе легко! – воскликнула она. – Это не твой сын!

– Мне тяжко смотреть, когда ты так горюешь.

Это смягчило ее.

– О, мой дорогой, – вскричала она, – что бы я без тебя делала? Но если бы только наши планы удались, если бы вместе с нашей милой дочкой были и мои сыновья, я ни о чем более бы не просила. Клянусь, ни о чем бы не просила!

Ангус встал на колени возле кровати.

– Вернемся в Шотландию, – взмолился он искренне. – Помиримся с Олбани.

– Помириться с убийцей моего сына?

– Ты сама знаешь, что он не убийца. Какой в этом смысл?.. Убить маленького Александра, оставив Якова в живых? Захоти он устранить все препятствия к трону, уничтожил бы их обоих.

– Откуда мне знать, что погубит Якова теперь, когда его брата больше нет?

– Да будь же разумной! У тебя истерика. О, я понимаю твое горе… и, разумеется, это и мое горе тоже, по ты отлично знаешь, что Олбани не совершал никаких убийств. Он не тот человек, кто пойдет на это. Вдобавок я убежден, что Олбани не испытывает особого желания получить корону Шотландии.

– Для тебя это просто. Это не твой сын умер. Убийца! Узурпатор! Еще один Ричард III, говорю тебе! И мой малыш – в его руках!

Ангус положил руку на лоб Маргариты. Интересно, что бы она сказала, узнав, что он писал к Олбани, спрашивая, на каких условиях может вернуться, а ответ герцога был самым доброжелательным, и, следовательно, он, Ангус, почти решил возвратиться домой независимо от того, поедет жена с ним или пет.

Его прикосновение успокоило королеву, но ей требовалось как-то излить свой гнев. Маргарита должна была сама каким-то образом успокоиться. Сама мысль, что она никогда больше не увидит Александра, казалась нестерпимой, и королева могла избыть ее, только выплакавшись, или же выплеснуть в приступе гнева.

Но в глубине души она не более Ангуса верила, что Олбани убил ее сына. Олбани – не убийца детей.

Маргарита вспомнила, как он принял ключи от замка у маленького Якова – высокий, прямой, красивый, с выражением доброты и терпимости в глазах. И как любезно он вел себя с ней – настолько, что напомнил Якова-старшего. Временами (хотя в этом тоже и самой себе не хотелось пока признаваться) Маргарита сравнивала Якова с Ангусом и думала: «Ах, но ведь то был король!»

А Олбани – сын короля, а плюс к тому – Стюарт. И в его глазах мерцала та ласковая предупредительность, та же галантность к женщине, в сущности неотразимая.

Ангус был убежден, что Олбани – не убийца, но, втайне соглашаясь с этим, Маргарита продолжала его обвинять – она была настолько больна от горя, что ощущала необходимость хоть как-то выплеснуть чувства.

Королева, глядя на Ангуса, на его красивый, но капризный и вялый рот, невольно ловила себя на мысли, что сравнивает его с Олбани и думает: «Герцог – сильный мужчина!»

Через несколько дней стало ясно, насколько потрясение горестным известием повлияло на здоровье королевы. У Маргариты началась лихорадка, и едва ли в замке Морпет нашелся бы хоть один человек, не уверенный, что королева при смерти.

И все же, пока бушевала лихорадка, сквозь невнятное бормотание то и дело проскальзывало повторяемое имя сына. И это выдавало, что у королевы на уме. Она цеплялась за мысль о малыше, как будто он был ниточкой, привязывающей ее к жизни. И в самом деле, казалось, это именно так – Маргарита не расстанется с жизнью, пока верит, что нужна сыну.

За стенами, налетая из-за границы, выли унылые январские ветры. В замок пробирался резкий, несносный холод.

Ангуса мучило нетерпение. Жена умирала, и, если молодой граф дождется ее смерти, Олбани может заявить, будто он принял его условия, лишь попав в безвыходное положение. Ангус не смел Ждать. Надо было показать регенту, что он осуждает поведение жены и готов служить.