Карен Робардс - Скандально известная

Ни за что на свете она не хотела показаться неуклюжей. Особенно ему.

– Вы все еще хотите оторвать мне голову. – лукаво спросил он. – Не забудьте, что на нас смотрят. Улыбайтесь.

Габби обвела глазами зал и обнаружила, что остальные с интересом наблюдают за ними, хотя и продолжают свое дело. Вспомнив, что Уикхэм играет роль ее брата, которого она обязана любить, Габби заставила себя улыбнуться.

– Молодец, девочка, – с усмешкой похвалил он, не обращая внимания на ее убийственный взгляд, и заставил сделать поворот.

Изо всех сил держась за его плечо и откинувшись на крепкую руку, Габби выполнила па и почувствовала, что подол платья вихрем закружился вокруг ее ног. Она сделала открытие: если опираться на пол пяткой больной ноги, все получается неплохо. Конечно, до изящества Клер ей далеко, но, по крайней мере, она не ударит в грязь лицом.

– Вы всегда действуете так грубо? – сквозь зубы спросила Габби, продолжая деланно улыбаться.

– Только тогда, когда мне нужно настоять на своем.

– Хвастун! – прошипела она сквозь зубы.

– А вы злюка, – с улыбкой парировал он.

– Странно, что вас до сих пор не убили. Мне ужасно хочется сделать еще одну попытку.

– Ай-яй-яй, вы опять забыли, что нужно улыбаться.

Повинуясь музыке, он сделал еще один поворот. Габби мельком увидела их отражение в высоких зеркалах и заморгала от удивления. Оказалось, что они прекрасно смотрятся вместе. Конечно, Уикхэм оставался самозванцем, неизвестно откуда свалившимся им на голову, однако он был высок, элегантен и прекрасно сложен. Конечно, до его красоты Габби было далеко, но в объятиях Уикхэма она казалась хрупкой и изящной, а платье из светло-зеленого муслина и высокая прическа делали ее почти красавицей.

Она с изумлением поняла, что впервые в жизни довольна собой.

Причем не только внешностью. Она танцевала! Конечно, с трудом, но раньше ей и в голову не приходило, что это возможно. Сначала Габби слегка запиналась и остро ощущала это, но с каждым па ее уверенность в себе росла. Она знала, что Уикхэм действительно не даст ей упасть.

– Ну вот, теперь вы танцуете, – сказал Уикхэм, когда музыка кончилась и они остановились. – И, кстати говоря, очень мило.

К ним подбежали смеющиеся Клер и Бет и захлопали в ладоши. Туиндл повернулась на своем стульчике, тоже захлопала. Бедный мистер Гриффин, не имевший представления, что стал свидетелем маленького семейного чуда, растерянно улыбался вместе со всеми. Конечно, сестры и Туиндл знали, что Габби никогда не танцевала. Спрашивать, умеет ли она танцевать и не хочет ли научиться, никогда даже не приходило им в голову. Это был факт, вот и все. Но сейчас, увидев, как Габби кружится в объятиях Уикхэма, улыбающаяся, раскрасневшаяся, они были безмерно рады.

– Это было чудесно, – с трудом промолвила Габби, когда Уикхэм отпустил ее.

– Ради этого и существуют братья, – учтиво ответил он. Каменному выражению его лица противоречили лукаво поблескивавшие глаза.

Габби ответила ему мрачным взглядом, но тут ее отвлекли сестры.

– Раз уж ты здесь, потанцуй с Клер, ладно? – взмолилась Бет, с надеждой глядя на Уикхэма. – Она мне все ноги оттоптала!

– Ничего я не оттоптала! – огрызнулась Клер и злобно посмотрела на Бет.

Потом она положила ладонь на руку Уикхэма и кокетливо улыбнулась ему. Габби почувствовала укол зависти. Клер была потрясающе хороша. Все мужчины влюблялись в нее с первого взгляда. Вместе с Уикхэмом они составляли просто идеальную пару.

Габби с досадой поняла, что до. сих пор никогда не завидовала Клер.

– Я действительно хочу, чтобы ты потанцевал со мной, – с очаровательной прямотой сказала Клер Уикхэму. – Мистер Гриффин не может быть моим партнером, потому что он должен следить за моими па, а правда состоит в том, что Бет оттоптала мне ноги. Кроме того, глупо танцевать с собственной сестрой.

– Танцевать с собственным братом не лучше, – сдержанно ответил Уикхэм. – Прошу прощения, но у меня назначена встреча, на которую я не могу опоздать.

В ожидании его ответа Габби затаила дыхание. Она поняла это только тогда, когда Уикхэм ушел.

В тот вечер сестры Бэннинг отправились на прием к лорду и леди Эшли. После приема были танцы, с которых они вернулись в два часа ночи. Несмотря на уроки, полученные у Уикхэма, Габби сидела с компаньонками и прогуливалась под руку со своим почтенным кавалером, мистером Джеймисоном. Как всегда, она не танцевала, а вот Клер удавалось присесть только во время вальсов. Однако даже в эти мгновения вокруг нее собирался рой поклонников, сгоравших от желания принести даме мороженое или лимонад. Некоторые менее видные собой девушки и их мамаши начинали неприязненно коситься на Клер.

Когда кучер тети Августы привез их домой, Клер отчаянно зевала, прикрывая рот рукой, и тут же ушла к себе. Поняв, что Уикхэм, уехавший из дома после урока ранцев, еще не вернулся, Габби взяла в холле свечу и осторожно поднялась по лестнице. После того как Мэри уложила ее в постель, Габби долго лежала в темноте. Она очень устала, но уснуть никак не могла.

Наконец до Габби дошло, что она прислушивается к шагам в коридоре. Уикхэм так и не пришел; во всяком случае, она этого не слышала. Наконец усталость взяла свое, и она уснула.

Наутро она проснулась с красными глазами и вспомнила, что этот несносный человек снился ей всю ночь.

Они увиделись только днем. Когда Габби вернулась из «Пантеона», где они с Бет и Туиндл совершали очередные покупки, в холле ее встретил Стайверс и сообщил, что милорд желает срочно поговорить с Гафби и ждет ее у себя в кабинете.

Габби была одна; Бет и Туиндл отправились в Грин-парк, чтобы обойти озеро. Предыдущая попытка закончилась тем, что Туиндл подвернула ногу; к счастью, теперь травма прошла. Габби удивленно подняла брови, но отдала Стайверсу покупки, сняла перчатки и накидку и отправилась к «милорду». До сих пор Уикхэм никогда не передавал ей таких просьб; одного этого было достаточно, чтобы почувствовать любопытство… и страх.

Дверь его кабинета была закрыта. Она постучала и получила разрешение войти. Уикхэм сидел за большим письменным столом у окна, курил сигару и просматривал разложенные перед ним бумаги.

Увидев Габби, он поднялся. Лицо у него было хмурое. Это было так не похоже на Уикхэма, что Габби встревожилась.

– Что случилось? – резко спросила она. Уикхэм жестом велел ей закрыть дверь. Габби послушалась и почувствовала, что у нее участился пульс.

– Садитесь.

Уикхэм был без сюртука, в рубашке с закатанными рукавами и вышитом золотом жилете. Это зрелище могло бы прийтись по душе любой женщине, но при виде его лица Габби охватило дурное предчувствие.