Мэри Бэлоу - Сети любви

Как мор он столько лет быть с ней знакомым, часто бывать в ее обществе и при этом не знать ее? Сейчас казалось невероятным, что он мог смотреть на нее и не видеть ее.

Она резко повернула голову и встретилась с ним глазами; на мгновение заколебалась, но глаз не отвела. Она сглотнула комок в горле и облизнула губы. Его взгляд опустился, чтобы проследить за этим движением.

– Сегодня утром я встретила моего отца, – поспешно проговорила она.

Его брови поднялись.

– Графа Хэрроуби?

– Да, графа. – Она вспыхнула.

– Вот как, Эллен? Рад за вас. Мне следует радоваться.

Ее серые глаза были широко раскрыты и смотрели ему в глаза.

– Я видела его в последний раз, когда мне было пятнадцать лет, – сказала она. – Я ведь уже говорила вам о нашей последней встрече, да? Он не очень изменился. И выглядит совсем таким же. Завтра я собираюсь навестить его.

– Вот как! – Он слегка сжал в кулак руку, которая чуть было не протянулась к ее руке.

– Я поступлю опрометчиво? – спросила она. – Ведь он мне не отец. Глупо навещать прошлое, да? Это был когда-то мой дом. Теперь я иду туда как гостья. Мне следовало отказаться?

Он покачал головой:

– Нет. Я вижу по вашим глазам, что вам очень хочется этого. И сделайте это, Эллен. Он действительно был вашим отцом пятнадцать лет, пусть даже не он дал вам жизнь. Ведь вы говорили, что он хорошо относился к вам.

Она едва заметно улыбнулась.

– Что говорит ваша невестка? – спросил он. Она покачала головой.

– Я еще никому не рассказывала об этом. Сегодня утром я была одна. Пожалуй, вы правы, мне хочется пойти к нему. Хочется иметь родного человека, пусть даже не по крови, но родного. Вы понимаете, что я имею в виду?

Он кивнул.

– Бывает, что семья становится для человека чем-то вроде бедствия, – сказал он. – Но не иметь семьи вообще – худшей участи и вообразить невозможно. Вы должны пойти, Эллен. Он вас пригласил?

Она кивнула.

– Тогда нужно пойти.

Сколько могло длиться очарование их безмолвной беседы? Они улыбались друг другу без смущения и ничего не произнося вслух – в точности так, как это было в те две недели. Она говорила с ним искренне и доверительно, в точности как тогда. Ему почти показалось, что может протянуть руку и она позволит ему взять свою и не станет отнимать ее, как тогда.

А ведь он только что сказал, что, наверное, никогда больше не увидит ее.

– Доминик! – В голосе Анны слышались вместе смех и отчаяние. – Вы что же, оглохли? Судя по всему, вы с миссис Симпсон погрузились в воспоминания о войне. Не могли бы вы уделить мне немного внимания?

Глаза Эллен расширились, затем она отвела их в сторону. И вспыхнула.

– Простите, – сказал он. – Что такое, Анна?

– Завтра Дженнифер отправляется со мной и Уолтером в Тауэр. А мистер Пелпс не может поехать. Я буду чувствовать себя униженной, если меня будет сопровождать только брат. Вы могли бы спасти меня, Доминик? Если вы поедете с нами, весь Лондон станет мне завидовать – ведь вы, несомненно, самый красивый джентльмен в городе. – И она весело рассмеялась.

– Я могу устоять перед всем, кроме лести, – отозвался он. – И возможностью сопровождать по Лондону хорошенькую даму.

– Ну и великолепно! – И Анна улыбнулась Дженнифер. – Мы так очаруем мужчин, что они поведут нас к Гюнтеру есть мороженое.

– В такое время года? – спросил лорд Иден. – Вы сошли с ума, Анна!

Он заметил, что Эллен вступила в разговор с его матерью, теткой и Мэдлин. И он больше с ней не заговаривал, пока они с Дженнифер не поднялись, чтобы уходить.

– Я увижу вас завтра, – сказал он, обращаясь к Дженнифер и беря ее за руку. – Я уже много лет не бывал в Тауэре.

– А я вообще никогда, – выпалила девушка; лицо у нее было озорное и веселое. – Я с нетерпением буду ждать этой прогулки, милорд.

– До свидания, Эллен, – сказал он, крепко сжав ее руку и пристально глядя в глаза. Больше он ничего сказать не мог. Их окружали члены его семьи, и рядом была мисс Симпсон – и все говорили одновременно. А ведь это действительно могло быть прощанием. Он почувствовал, как к сердцу подступает холодок страха.

– До свидания, милорд. – Она пожала ему руку тоже очень крепко. Высвободившись, с улыбкой повернулась к графине.

– Молодая мисс Симпсон прекрасно держится, – сказала вдовствующая графиня, когда гости разошлись. Очень жаль, что они с Анной подружились только теперь. А миссис Симпсон совершенно очаровательна, и выглядит она гораздо лучше, чем в Брюсселе. – И она с любопытством посмотрела на сына.

– Да, – сказал он, – она действительно сильный человек, чтобы сломаться даже от самого жестокого удара. Я видел, как она утешала людей в Испании, помогала раненым при Ватерлоо.

– Вы хорошо поговорили с ней? – спросила графиня. – Между вами нет ожесточения, Доминик?

– Да, – сказал он. – Полагаю, что все это забыто, мама.

– А есть ли вероятность, что через год, когда кончится траур, между вами возникнет нечто большее?

Он покачал головой:

– Нет, полагаю, вряд я встречусь с ней снова. Я совершенно твердо решил уехать в Уилтшир на следующей неделе.

– Жаль, – вздохнула графиня. – После Александры я не встречала больше молодой женщины, которую бы мне хотелось видеть своей невесткой.

– Ничего, – сказал он, обнимая ее за плечи, – не стоит же нам вот так сразу обременять вас новыми родственниками, а, мама? Я уверен, Пенворт будет следующим. А затем, возможно, наступит и моя очередь, если мне удастся уговорить кого-то выйти за меня замуж.

Мэдлин издала некий фыркающий звук.

– Вам достаточно только шепнуть, что вы ищете невесту Домми, – проговорила она, – и очередь из девиц с их мамашами выстроится у ваших дверей на добрые полмили.

Он усмехнулся, хотя чувствовал, как сердце у него в груди обращается в камень.

Приехав в дом мистера Септимуса Фостера на следующий день после завтрака и войдя в гостиную на первом этаже Мэдлин обнаружила своего нареченного – он делал набросок углем на листе бумаги.

Она склонилась над его плечом и поцеловала его в лоб.

– Камин, – сказала она, – во всех деталях.

Он отбросил бумагу и взглянул на нее:

– Мэдлин, я же говорил вам, что Септимуса и его жены сегодня днем не будет дома. Вам нельзя здесь находиться. – В его голосе звучало раздражение.

– Ну что за вздор! – вскричала она. – Мне двадцать пять лет, Аллан. В эти годы уже не нужны армии компаньонок, марширующих за мной следом.

– Так или иначе, – отвечал он, – но я не хочу, чтобы о вас пошли толки. Вы – леди Мэдлин Рейни. Вы не такая, как все.

– Вы так думаете? – вопросила она, присаживаясь возле него. – Это весьма лестно, сэр.