Татьяна Романова - Лисичка

— Какое бесстыдство, — выругался раздраженный после тяжелой ночи и мучительных воспоминаний Чарльз.

Молодой человек подумал, что как ни жаль, но девушка — такая молодая, а уже потаскуха. Он закрыл глаза, чтобы не видеть красавицу, которая тогда на корабле затронула какие-то тайные струны в его душе, а на поверку оказалась очередной распутной бабенкой. Приказав себе больше не думать о ней, а сосредоточиться на проблемах брата, герцог через полчаса уснул и проснулся уже к вечеру у ворот Гленорг-Холла.

Глава 10

Первый день в Лондоне обрушил столько впечатлений на голову Долли, что она так и не смогла заснуть. Теплая ночь ласковой прохладой манила ее наружу, к звездам, тишине спящего сада, но девушка так и не рискнула выйти из комнаты в новом для себя месте.

Лежать в кровати, глядя в потолок открытыми глазами, ей уже не хотелось и, соскочив с постели, княжна подошла к окну и уселась на подоконник. Была середина ночи, и над тихим аристократическим районом, где жила семья ее брата, стояла звенящая тишина. Звезды на ясном небе еще не начали меркнуть, а ярко сверкали над ее головой, переливаясь бриллиантовым блеском.

— Как хорошо… — прошептала Долли, обняла колени руками и посмотрела на восток, откуда должно было встать солнце. Решив, что дождется восхода, а потом оденется и пойдет в сад, девушка села поудобнее, приготовившись ждать. Ее мысли сами собой вернулись к событиям этого дня.

Утром, встретив в порту, брат повез их в дом своей семьи, и по дороге рассказал, как нашел жену и сына в Англии:

— Той весной, когда я вернулся раненый из Бельцев, я ничего не рассказал вам — просто не мог, так было тяжело. Вы помните, что я отправился выполнить волю государя и взять в жены единственную наследницу древнего и богатого рода графиню Бельскую. Когда я приехал, отец девушки был еще жив, он благословил нас и скончался на следующий день после нашей свадьбы. Я не хочу рассказывать вам подробности — сейчас не время и не место, скажу только, что мою Катю я полюбил с первого взгляда и очень надеялся, что она, привыкнув, сможет ответить мне взаимностью.

Я не учел только одного: все смерти родственников, произошедшие в этой семье меньше, чем за год, сделавшие Катю единственной наследницей богатств рода, не были естественными. Двое авантюристов, подделав документы, надеялись захватить наследство графа Бельского, а для этого мы с Катей тоже должны были погибнуть. Мне, ей и ближайшему соседу Иваницкому подкинули письма, спровоцировавшие дуэль между мной и этим молодым человеком. Пока я лежал раненый в Ратманово, Катя, поняв, что беременна, опасаясь за свою жизнь и жизнь нашего ребенка, уехала в Санкт-Петербург. Там от поверенного семьи она узнала, что отец перед смертью распорядился купить на ее имя в дом в Лондоне, а деньги оставил для нее в английских банках. Тогда моя жена и отправилась в Англию.

Я, как вы знаете, был призван императором на службу и не смог до войны вырваться к ней, потом было мое ранение под Бородино, когда все посчитали меня убитым. Газету, где мое имя было опубликовано среди имен тех, кто погиб, привезли и в Лондон. Услышав о моей смерти, Катя потеряла сознание, и у нее начались преждевременные роды, которые, слава богу, закончились рождением нашего сына Павлуши, но сама она тогда чуть не умерла. Когда же я в декабре двенадцатого года, получив отпуск у государя, собрался выехать в Англию к жене, мне сообщили, что корабль, на котором она плыла, потопили французские сторожевики. Никто тогда не знал, что, жалея Катю, плохо переносившую качку, капитан сделал незапланированную остановку в Лондоне и высадил там пассажиров, чем спас им жизнь. Вот так и получилось, что мы оба считали себя вдовцами.

Два месяца назад император Александр получил из Лондона от своей сестры Екатерины Павловны письмо, которое вы, тетушка, написали в Ратманове, а Элен повезла в Санкт-Петербург. Мы решили, что моя сестра находится в Лондоне. Государь отпустил меня в отпуск, и я помчался сюда, направив и вам приглашение ехать в Англию. Но вместо Элен я нашел в Лондоне мою Катю и маленького сына. Письмо же было переправлено в российское посольство в Лондоне из Дижона, и отправляла его из Франции дама под вуалью, заплатившая курьеру целое состояние за доставку.

Еще в Париже я выяснил, что полковника, который увез Элен из Марфина, звали маркиз де Сент-Этьен. Он женился на нашей сестре в ночь перед боем, в котором погиб. И как странно шутит судьба — этот человек умер у меня на руках на поле боя через несколько часов после того, как стал моим зятем, правда, тогда я этого, конечно, не знал. Как только закончится визит императора Александра в Англию, я сразу же вернусь в Европу и при первой же возможности поеду в Дижон. По крайней мере, мы теперь знаем, что три месяца назад наша сестра была жива и находилась в Дижоне.

Закончив свой рассказ, Алексей посмотрел на молчащих женщин. Он сам понимал, что его история настолько фантастическая, что принять ее сразу сложно.

— Да, мои дорогие, все было именно так, — подтвердил он и улыбнулся, — надеюсь, что вы поверите мне окончательно, когда увидите моих жену и сына.

Коляска остановилась около кружевных кованых ворот. За ними был виден сад, полный роз, а в глубине высился величественный трехэтажный дом. Почтительный слуга отворил ворота, коляска покатилась по мощеным дорожкам и остановилась перед широким крыльцом под греческим портиком с белыми мраморными колоннами.

— Прошу вас, — пригласил князь, спустившийся первым. Он подал руку тетушке и оглянулся на молодую женщину с ребенком на руках, появившуюся в дверях, — похоже, нас уже встречают.

Молодая княгиня была очень хороша: высокая, стройная, с фигурой греческой богини она двигалась легко и грациозно. Густые каштановые волосы, расчесанные на прямой пробор, подчеркивали тонкую красоту овального лица юной мадонны с полотен итальянских мастеров. Но непередаваемое очарование этому лицу придавали огромные очень светлые серо-голубые глаза в пушистых черных ресницах и медленная обворожительная улыбка. Мальчику, которого она держала на руках, было около двух лет, и он был маленькой копией князя Алексея, только глаза у него были материнские.

— Добро пожаловать, — радушно пригласила красавица, — если бы вы знали, как я рада, наконец, познакомиться с остальными членами семьи.

Передав сына мужу, она по очереди обняла тетушку и девушек, а потом, взяв Евдокию Михайловну под руку, повела всех в дом. В гостиной их встретили красивая черноволосая женщина, возраст которой Долли определила как «за тридцать», и изящная девушка, скорее всего, ровесница Лизы с роскошными золотисто-рыжими волосами и аквамариновыми глазами.