Виктория Холт - Гордость Павлина

— Мадди, — сказала я ей, — сегодня я видела могилу.

— Естественно, ведь сегодня пасхальное воскресенье, — ответила она.

— Не в церковном дворе, а на Пустоши. Я уверена, что это могила.

Она отвернулась, но я успела разглядеть выражение ужаса на ее лице. Она знала, что на Пустоши есть могила.

— Чья она? — настаивала я.

— Почему вы спрашиваете меня?

— Потому что ты знаешь.

— Мисс Джессика, пора покончить с допросами. Вы слишком любопытны.

— Это только естественная жажда знания.

— Это то, что я называю «совать нос не в свое дело». Есть и другое название — назойливость.

— Непонятно, почему нельзя узнать, кто там похоронен.

— Похоронен… — передразнила она меня. Но она выдала себя, ей было неловко передо мной.

— Там лежал маленький букетик фиалок, как будто кто-то навестил эту могилу в пасхальное воскресенье.

— О, — воскликнула она беспомощно.

— Я подумала, что кто-нибудь мог похоронить там любимую собаку.

— Скорее всего, это так и есть, — ответила она с облегчением.

— Но могила слишком велика для собаки. Нет, я думаю, что там человек, кого-то давно похоронили, но все еще помнят.

— Мисс Джессика, перестаньте путаться у меня под ногами.

Она торопливо вышла из комнаты с кипой белья, но вспыхнувшие щеки выдали ее. Она знала, кто похоронен на Пустоши, — но увы! — не сказала мне. В течение нескольких дней я пыталась что-нибудь выпытать у нее, но так ничего и не смогла узнать.

— Перестаньте, пожалуйста, — наконец воскликнула она в изнеможении. — Когда-нибудь вы узнаете что-то такое, о чем лучше было бы и не догадываться, — это таинственное замечание удивило меня, но не удовлетворило моего любопытства.

Весь год мне не давала покоя эта таинственная могила, а потом на другой стороне ручья началась активная деятельность. Я была уверена, что там что-то происходит. Внезапно все изменилось: в доме часто появлялись торговцы, со своего места у ручья я слышала голоса слуг, которые выносили и выбивали ковры. Звонкие голоса женщин перемежались полными достоинства приказами дворецкого. Я несколько раз видела его, он всегда держался так, как если бы он и был владельцем имения. Я была уверена, что его не преследовали воспоминания о лучших днях. Затем наступил день, когда я заметила приближающийся экипаж. Я выскользнула из дома, чтобы посмотреть, как он въедет в Оукланд Холл. Затем поспешила назад, перешла через ручей, ближе к дому, и, скрывшись в кустах, видела, как какого-то человека вынесли из кареты и усадили в кресло на колесах. У него было очень красное лицо, он кричал на людей, окружавших его, таким громким голосом, к которому, я уверена, не были приучены слуги Оукланд Холла в прежние, лучшие дни.

— Внесите меня, — кричал он. — Вильмонт, иди сюда и помоги Банкеру.

Мне хотелось бы лучше разглядеть его, но приходилось быть осторожной. Интересно, что бы сказал этот краснолицый человек, если бы увидел меня! Было ясно, что это очень сильная личность.

— Поднимите меня по ступеням, — сказал он, — а дальше я сам поеду. Покажи им, Банкер.

Наконец маленькая процессия вошла в дом, и я осторожно перешла по мостику на другой берег. Мне казалось, что меня преследуют. Я чувствовала себя виновной в том, что находилась на чужой территории. Не оглядываясь, я бежала изо всех сил и остановилась, только когда мостик остался позади. Я была уверена, что заметила какое-то движение среди деревьев, но кто это, мужчина или женщина, не знала, хотя чувствовала, что за мной наблюдают. Я беспокоилась, что кто-то видел меня и пожалуется маме. И у меня, конечно, будут неприятности. То, что я ступила на запретную землю, было вполне достаточно, чтобы обрушить бурю презрения на мою голову.

По дороге в свою комнату я встретила Мириам.

— Владелец Оукланд Холла вернулся, — сказала я ей.

— Боже, сохрани нас! — воскликнула она. — Теперь, я думаю, начнутся увеселения, пирушки, попойки и тому подобные греховные дела.

Я весело засмеялась.

— Вот будет интересно!

— Будет отвратительно, — возразила она.

— Мне кажется, он попал в катастрофу, — отважилась я сказать.

— Кто?

— Тот, кто отобрал у нас Оукланд.

— Без сомнения, он заслужил это, — сказала она с удовлетворением и отвернулась. Даже мысль о них была ей неприятна, но я была чрезвычайно заинтересована. Я спросила о них Мадди. У меня было такое впечатление, что она могла рассказать мне о многом, если бы я заставила ее отказаться от клятвы молчать. Часто мне казалось, что она сама хочет мне что-то поведать.

Я сказала:

— Мадди, вчера в Оукланд Холл привезли человека в кресле.

Она кивнула.

— Это он.

— Тот, кто купил у нас имение?

— Он сам нажил себе состояние, но никогда раньше не бывал в таком месте. Он из тех, кого называют «новые богачи».

— Нувориши, — сказала я.

— Называйте, как хотите, — ответила она, — но это так.

— Он инвалид?

— Несчастный случай. С такими людьми это всегда происходит.

— С такими людьми? С какими?

— Наживает огромное состояние и покупает Оукланд Холл, а те, кто жил там из поколения в поколение, должны отдать ему все.

— Клэверинги играли в карты, пока он трудился, — возразил я. — Все это напоминает муравья и кузнечика. Что пользы проклинать его? Все получили по заслугам.

— Причем здесь насекомые? Вы сами, мисс Джессика, попрыгунчик. Перескакиваете с одного на другое.

— Это части одного целого, — запротестовала я. — Я хотела бы побывать там. Он собирается здесь жить?

— Нелегко передвигаться, если у тебя нет одной ноги. Но он очень богат, хотя богатство стоило ему здоровья. — Мадди покачала головой. — Это только доказывает, что деньги еще не все… хотя в этом доме иногда думают иначе. Миссис Бакет считает, что он здесь останется.

— Кто это миссис Бакет?

— Кухарка в Оукланд Холле.

— Какое превосходное имя. Бакет! Хотя оно больше подошло бы горничной, а кухарка должна быть миссис Бейкер. Итак, Мадди, ты знаешь миссис Бакет, не так ли?

— Если вспомнить, что мы обе работали в Оукланд Холле, то естественно, что я ее знаю.

— И ты иногда встречаешься с ней?

Мадди поджала губы. Я знала, что она посещает миссис Бакет, и была этому рада. Еще немного, и я что-нибудь узнаю.

— Я никогда не сую свой нос в чужие дела, даже если знаю этих людей двадцать лет.

— О, конечно, я понимаю. Итак, он потерял ногу?

— Вы опять ведете допрос, мисс. Это ясно, как день. Я могу побеседовать иногда с миссис Бакет, но не вы. Советую вам не переходить ручей и не задавать вопросы о том, что вас не касается.