Лора Бекитт - Верность любви

Гастон усмехнулся — он не ожидал от нее такой прямоты. Он принадлежал к породе людей, у которых нет прошлого, которые действуют осторожно, говорят, тщательно подбирая слова, и редко смотрят людям в глаза, возможно, потому, что знают силу своего взгляда так же хорошо, как чувствуют силу своей хватки. Он ограничился тем, что спокойно пожал плечами.

— Может быть.

Луиза была не из тех, кто легко отпускает добычу, и потому сразу перешла к делу.

— Видите ли, моя дочь влюблена…

Собеседник улыбнулся.

— Что в этом плохого?

— Влюблена в того, в кого не нужно было влюбляться!

Гастон с удивлением наклонил голову, а она с нарочитой беспечностью продолжила:

— Девичья любовь что дым: стоит ветру смениться, и его понесет в другую сторону. Этот человек стоит у меня на дороге, и его нужно убрать.

— Кто он?

— Обедневший дворянин, жалкий учитель. Его мать — сумасшедшая, ее впору поместить в лечебницу.

— Может, его просто припугнуть или заплатить?

Женщина поморщилась.

— Не та порода. Эти люди никогда не отступают от задуманного. Знаете, что такое дворянская гордость?

Гастон пожал плечами.

— Нам это несвойственно.

— Да уж.

— И мы знаем, что жизнь ломает всех.

— Ваша правда. Но иногда ломать нужно сильно, так, чтобы сразу и навсегда.

— Вы ненавидите дворян?

— Ненавижу. И всех де Лавалей — особенно.

— Хотите отомстить за испорченную слезами подушку? — пошутил Гастон.

Женщина сузила глаза.

— Это вас не касается.

Он хищно усмехнулся.

— Что вы можете обещать взамен?

— А еще нужно, — продолжила Луиза, не отвечая на вопрос, — чтобы ваш сын очаровал Урсулу и она начала сомневаться в прежних чувствах. Сроку — одна неделя. Хочу заметить, что моя дочь, как и я сама, любит настойчивых и смелых мужчин.

Она встала и прошлась по комнате — спокойная грация движений, слегка откинутая назад голова, тяжелый узел волос на затылке, причудливые изломы складок тяжелого бархатного платья.

— Да, вы правы, у меня есть свой интерес, — сказал Гастон. — Например, я желаю стать членом совета директоров и хочу, чтобы Франсуа тоже занял достойный пост в компании. Но мне кажется, что в отличие от вас ваш супруг недооценивает мои способности.

Луиза остановилась напротив гостя. В ее глазах были дерзость, вызов, а не только женское кокетство.

— Вы считаете, что такая женщина, как я, не способна повлиять на мужа?

Гастон Друо отвечал взглядом, который светские дамы сочли бы оскорбительным. Но Луиза улыбнулась с чувством удовлетворенного тщеславия: она явно предвкушала скорую победу.

Не знал Анри и о том, что всю прошедшую неделю Франсуа Друо вывозил Урсулу из дома то на прогулку, то в театр. Родители девушки всячески поощряли эти встречи, да и сама Урсула с радостью принимала ухаживания нового поклонника. Франсуа был красив, остроумен, настойчив и смел; девушка смеялась над его шутками и однажды даже позволила ему поцелуй.

За ужином Луиза сокрушалась по поводу того, как тяжело жить в Париже, если за душой нет ни гроша, потчевала близких увлекательными, на первый взгляд, и одновременно страшными рассказами о знаменитых сумасшедших. Так, например, она рассказала о семействе кардинала Ришелье, из-за брака безумной сестры которого прервался род принца Конде. Кроме того, она всячески подчеркивала достоинства Франсуа.

Последний не преминул заметить:

— В сущности, любой учитель, преподает ли он танцы или языки, это тот же слуга. Надеюсь, вы слышали об индийских кастах? Одни служат другим, и на этом их общение заканчивается. Они разделены стеной, которую невозможно разрушить. Признаться, мне нравится мир, в котором все так четко и определенно!

Сидевшая рядом с ним Урсула прикусила губу. Пожалуй, она сочла бы ниже своего достоинства влюбиться в слугу!

Интерес общества к далекой сказочной стране был весьма велик: с начала сороковых годов Франция и Англия вели упорную войну за индийские колонии. Леопольд, лучше других осведомленный о том, что творится в завоеванных землях, охотно поддержал разговор об Индии; они с Франсуа принялись обсуждать положение в стране и ее обычаи.

Урсула молчала и думала. За все это время она виделась с Анри только однажды, когда передавала ему ключ. Да, он был красив и романтичен, пылко и нежно влюблен. Однако теперь девушка находила в нем некую ограниченность; она даже начала подозревать, что он в большей степени думает не о ней, а о себе. «Моя мать», «моя честь», «я не могу поступить по-другому», «тебе придется» — Урсула вспоминала эти и другие фразы, и они начинали ее раздражать. Анри улыбался гораздо реже, чем Франсуа, и у него часто менялось настроение: не было ли это признаком болезненной неуравновешенности натуры, с которой зачастую и начинается безумие?

В этот момент Франсуа сказал:

— Весна в разгаре, сейчас на природе хорошо как никогда, и я приглашаю всех вас на загородную прогулку!

— У меня есть предложение получше, — с улыбкой произнесла Луиза. — Через несколько дней мы едем в одно из парижских предместий — хотим навестить родственников Леопольда. Предлагаю отправиться с нами. Там прекрасные лужайки и лес, мы сможем вдоволь развлечься и устроить пикник!

Франсуа повернулся к Урсуле. Девушка растерянно и напряженно молчала. Именно в это время она собиралась бежать с Анри, и мать обещала ей помочь. Вероятно, Луиза забыла об их разговоре.

Урсула взглянула на Франсуа. В нем тоже чувствовалась порода, иная, не такая, как в Анри, — порода завоевателя и хищника, порода сильных мира сего, которые умеют покорять женщин, преодолевать препятствия и не жалеют тех, кто волею судьбы, случая или по вине собственной слабости потерял свое лицо и оказался за чертой.

Наступила долгожданная ночь. Анри подошел к дому Урсулы. Светлые стены особняка мягко серебрились в лунном свете. Над головой беспокойно мерцали и вспыхивали звезды, тихий шелест травы и деревьев в саду напоминал чьи-то легчайшие вздохи. Урсула сказала, что родители отпустят всех слуг, кроме старого лакея Тома и ее личной служанки, но лакей глуховат, а с горничной она сумеет договориться.

Молодой человек посмотрел наверх. Ни одного огонька! Должно быть, Урсула уже собралась и дожидается его прихода. Юноша оставил свои вещи в саду, открыл ключом дверь черного хода и тихо вошел. Глаза быстро привыкли к темноте, и Анри хорошо различал ступени крутой лестницы.

Поднявшись наверх, он очутился в гостиной. Здесь тоже было темно. Лунный свет, казалось, окутывал мебель прозрачной дымкой. Таинственно поблескивали зеркала. Анри сделал шаг и натолкнулся на что-то большое и темное. Он нагнулся и увидел Тома, который лежал на полу лицом вниз.