Карен Хокинс - Ты лишила меня сна

Пухлое лицо тети Лавинии сморщилось и выразило неодобрение:

— А я прекрасно могу понять Кейтлин. — Заметив удивленный взгляд Трионы, она продолжила: — И ты бы поступила так же, если бы видела, как грубо Александр Маклейн обращался с Кейтлин. А ведь она гвоздь сезона и признанная красавица!

Триона вздохнула. Она была ничуть не удивлена. Кейтлин всегда была готова ответить на вызов, действительный или вымышленный.

— Я была уверена, что за развлечениями в этом сезоне ей будет не до шалостей подобного рода.

Тетя Лавиния оживилась:

— Мы были просто завалены приглашениями! Герцоги, графы, виконты и бароны — все были не прочь встретиться с твоей сестрой. Сам Бо Браммел прогулялся с ней по Бонд-стрит и нашел ее очаровательной.

Не хватало слов, чтобы описать восторг на пухлом лице тети Лавинии. Триона поняла, что ее тетка переживала успехи Кейтлин как свои собственные.

— Даже доброго слова Браммела будет недостаточно, если моя сестра скомпрометирует себя.

Лицо тети Лавинии вытянулось:

— Боюсь, что ты права. Все шло так хорошо до того, как в город прибыл Александр Маклейн. С тех пор твоя сестра стала сама не своя.

— А что такое он сделал?

— Он сразу показал, что она ему безразлична, в тот самый день, когда они познакомились в Гайд-парке! Лошадь понесла ее. Она каталась на призовой кобыле Бедфорда. Кейтлин только начала учиться верховой езде.

— Итак, она встретилась с лордом Маклейном, и он не был ею восхищен.

— Более того! Он не обратил на нее внимания и кое-кому даже сказал, а ведь в свете полно ужасных сплетников, что при всей красоте в ней не чувствуется характера.

Триона вспыхнула:

— Как грубо!

— Верно! — с энтузиазмом согласилась тетя Лавиния. — А потом в город приехал его брат Хью, и стало еще хуже. Если Александр проявлял к ней холодность, то Хью просто не замечал ее, будто девушки и не было.

— Он уязвил ее?

— Да! Люди стали болтать о ней, потом смеяться. Естественно, Кейтлин не могла этого стерпеть! Я убеждала ее не принимать все это близко к сердцу, и говорила, что он всегда холоден с женщинами. — Тетя Лавиния бросила взгляд на открытую дверь, прежде чем продолжить. При этом она понизила голос: — Хью Маклейн вообще не питает уважения к женщинам. Говорят, у него не меньше дюжины незаконнорожденных детей!

Нянюшка прищелкнула языком:

— Уж эти мне ваши Маклейны. На них проклятие, а с женщинами они ведут себя как сущие дьяволы.

Тетя Лавиния бросила настороженный взгляд на Нянюшку.

— Похоже на то. Как бы то ни было, Кейтлин была в ярости и имела глупость показывать это, а Александр открыто смеялся над ней, и об этом начали судачить на одном из самых пышных балов сезона! Оба они наговорили вещей, которые говорить не следовало, а позже он начал утверждать, что ей не удастся привязать его к себе, как бы она ни старалась.

— Боже милосердный! Кейтлин никак не могла принять это спокойно!

— Да, и ни одна женщина не смогла бы, — с жаром добавила тетя Лавиния. — Естественно, ей захотелось отплатить ему, и она поклялась, что поставит его на колени. Конечно, не в буквальном смысле слова.

— Ты не пыталась отговорить ее от подобной глупости?

Тетя Лавиния фыркнула:

— Я убеждала ее проявлять скромность, хотя девочка была вправе потребовать сатисфакции.

Удивительно! Как раз когда Кейтлин требовался разумный и хладнокровный совет, чтобы обуздывать ее импульсивность и бездумные порывы, она получала самую явную и открытую поддержку.

И все же действия Кейтлин казались из ряда вон выходящими даже для такой непредсказуемой девушки. Триона помрачнела:

— Тетя Лавиния, Кейтлин ведь не влюблена в Александра Маклейна?

Тетя Лавиния смущенно заморгала:

— О Боже! Нет! Ее всякий раз трясет при одном упоминании о нем!

— Для меня ясно, что это любовь, — мрачно заметила Нянюшка.

— О нет. Вовсе нет. Это просто глупая гордость.

Триона вздохнула:

— Я бы хотела с ней поговорить. Меня обеспокоила ее записка, но, судя по твоим словам, пока Маклейн не покинул город, она все еще в Лондоне и нет нужды беспокоиться.

Тетя Лавиния прижала ко рту платок. Триона нахмурилась:

— Ведь он еще не уехал? Да?

— Он собирался уехать сегодня днем. Так мне сказала за ленчем твоя сестра. Но в тот момент я не подумала, не придала значения… Да и кто мог бы это предвидеть? А теперь, когда я размышляю об этом…

— Значит, они уже уехали, — решительно возразила Триона. — Но как бы там ни было, я не собираюсь отступать! Я найду Кейтлин, пока не поздно, если даже мне придется последовать за ней до ворот ада и обратно!

Возле городского дома Маклейнов в модном районе Лондона Мейфэре Хью Маклейн натягивал перчатки.

— Ты оставил конюшню незапертой, как я тебя просил?

— Да, милорд, — ответил грум тихо, бросая нервный взгляд на карету. — И в центре конюшни поставил любимый экипаж лорда, чтобы он сразу был замечен и другой по ошибке не приняли за него.

— Благодарю. Ты поступил правильно.

Фергюсон подался вперед и зашептал:

— Я посыпал землю вокруг двери опилками, как вы велели, и нынче днем заметил на них следы.

Хью ответил мрачной улыбкой. Он собирался преподать урок наглой девчонке. С тех самых пор как она объявила, что решила завлечь в свои сети Александра, Хью сделался подозрительным, проявлял хитрость и изобретательность. Александр мог ее высмеивать, но Хью кое-что знал о каверзных женщинах, что, возможно, было неизвестно Александру.

Поэтому Хью заплатил своему груму за то, чтобы тот присматривал за действиями мисс Херст и таким образом узнал о ее планах спрятаться в дорожном сундуке кареты Александра, чтобы вынудить того сделать девушке предложение. При мысли об этом Хью стиснул зубы: какое бесстыдство!

Не ставя Александра в известность о своих намерениях, Хью убедил его посетить их поместье возле Стерлинга, чтобы совершить выгодную сделку с землей. В ночь, когда отбыл Александр, Хью привел свой план в действие. Он посетил светский обед и в присутствии мисс Херст сказал, что его брат собирается на следующее утро уехать из города и, конечно, в своем любимом экипаже.

Итак, ловушка была расставлена.

Фергюсон бросил взволнованный взгляд на карету.

— Милорд, вы не собираетесь причинить вред этой девчушке?

Хью улыбнулся, но улыбка его была недоброй.

— Мисс Херст получит в полной мере то, чего заслуживает, но не более того.

— Это звучит не особенно утешительно.

— Будь спокоен. Я только хочу попугать ее.

Похоже, это не убедило Фергюсона. Лицо его выразило сомнение: