Стефани Лоуренс - Соблазнительница

Нетерпение.

В то время как Люк ехал верхом в Гайд-парк, неподалеку некая молодая леди вошла в сад, расположенный посредине Конноут-сквер, и приблизилась к джентльмену в длинном тускло-коричневом фраке для верховой езды, стоявшему под старым дубом.

Подойдя к нему, леди чопорно склонила голову.

— Доброе утро, мистер Кирби.

Голос у нее дрожал.

Кирби коротко кивнул.

— Почему вы выбрали это время?

Молодая леди оглянулась; увидев презрительное выражение на лице Кирби, она еще больше занервничала. Он смотрел, не двигаясь, как она подняла сумку — полотняный сак, с какими служанки ходят за покупками. Порывшись в нем, она вынула табакерку.

Кирби взял ее, оглянулся, убедился, что за ними никто не наблюдает, поднял табакерку так, чтобы свет упал на миниатюру на крышке.

— Это… — Молодая леди сглотнула и тихо прошептала: — Как вы думаете, она чего-нибудь стоит?

Кирби опустил руку, и табакерка исчезла в одном из просторных карманов его фрака.

— У вас хороший глаз. За нее дадут несколько гиней. Что еще?

Леди протянула ему флакон для духов — хрустальный с золотой пробкой, два лорнета, старые, но украшенные мелкими бриллиантиками, и пару маленьких подсвечников, серебряных, тонкой работы.

Кирби быстро осмотрел каждую вещь, одна за другой они исчезали в его карманах.

— Очень недурной улов. — Заметив, что молодая леди вздрогнула, он посмотрел на нее с ухмылкой. — Ваша поездка в Хайтем-Холл оказалась полезной. — И добавил, понизив голос: — Я уверен, Эдвард будет вам благодарен.

Молодая леди подняла голову:

— Вы получали от него какие-нибудь известия?

Кирби помолчал и наконец спокойно произнес:

— Его последнее сообщение весьма мрачно. Когда таких, как Эдвард, изгоняют из общества, — он пожал плечами, — им нелегко обрести почву под ногами.

Леди уныло вздохнула и отвела глаза.

— До меня дошли слухи о свадьбе. — Кирби сделал вид, будто не заметил испуганного выражения в глазах леди, и вынул из очередного кармана утреннюю «Газетт». — Кажется, она со стоится в следующую среду в Сомерсхэм-Плейс. — Он внимательно посмотрел ей в лицо. — Я уверен, что вы там будете, — такую замечательную возможность нельзя упускать.

Прижав руку к кружевам на шее, она покачала головой:

— Нет, я не могу!

Кирби некоторое время молча смотрел на нее.

— Прежде чем вы примете это решение, выслушайте меня. Кинстеры чертовски богаты — богаты просто до невероятности. Говорят, что Сомерсхэм-Плейс до отказа набит сокровищами, собранными за многие века членами семьи, у которой всегда были средства, чтобы потрафить своим изысканным вкусам. Любая вещь, которую вы там возьмете, стоит небольшого состояния, а это всего лишь крохотная частица того, чем набит их огромный дом. Там никогда не хватятся одной-двух вещиц.

— И не нужно забывать, — продолжал он, — что Сомерсхэм-Плейс — всего лишь одно из нескольких герцогских имений. Кроме того, есть еще имения других членов этой семьи — не все, вероятно, так же богаты, но все владеют произведениями искусства и старинными украшениями — в этом вы можете быть уверены. А теперь сопоставьте это с плачевным положением Эдварда. — Кирби замолк, словно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. Когда он заговорил, его голос звучал мрач но и приглушенно: — Не будет неправдой сказать, что положение Эдварда просто отчаянное.

Пригвоздив молодую леди к месту своим тяжелым пристальным взглядом, он добавил:

— У Эдварда нет ничего — как он писал в своем письме к вам, его брат отказался ему помогать, так что он вынужден сводить концы с концами по-всякому, как только может. Населенная крысами лачуга, черствый хлеб и вода — его единственная пища, он на пределе своих сил и в очень плохом состоянии. — Кирби тяжело вздохнул и посмотрел на другую сторону площади, на дома, выходящие на нее. — Я стараюсь, как могу, ему помочь, но я уже отдал все, что у меня было, и я не имею доступа в дома тех, у кого есть вещи, потерю которых они и не заметят.

Молодая леди побледнела и отвернулась — Кирби протянул было руку, чтобы повернуть ее к себе, но она, ломая пальцы, повернулась к нему сама. Он убрал руку, не желая быть навязчивым.

— В своем письме он просил меня достать для него только две эти вещицы — чернильницу и флакон для духов. Он написал, что они принадлежали его бабке и деду и были обещаны ему — они его, и я принесла их вам, чтобы он их получил. — Леди подняла на Кирби умоляющие глаза. — Конечно, если он считает, что эти безделушки ему помогут, тогда вместе с другими, — она кивнула на карманы Кирби, — с теми, что я только что отдала вам, Эдварду должно хватить денег на несколько месяцев.

Кирби улыбнулся покровительственно.

— Боюсь, дорогая, Эдвард в его теперешнем положении не больше склонен нюхать табак, чем вы. Он отчаянно нуждается в деньгах, но именно поэтому сможет выручить за эти вещи не слишком много. Так всегда бывает. — Он помолчал. — Как я сказал, он в очень плохом состоянии. Пожалуй… — Он словно опомнился и прервался, потом, после очевидной борьбы с совестью, в то время как молодая леди смотрела на него, вздохнул и посмотрел ей в глаза: — Мне не следовало бы так говорить, но боюсь, что не могу поручиться, не сделает ли он чего дурного, если мы вскоре не добудем для него приличные деньги.

Глаза у молодой леди округлились.

— Вы хотите сказать?..

Кирби кивнул:

— Это будет не первый отпрыск аристократического дома, который не смог выдержать жизни в заграничных трущобах.

Прижав ладонь к губам, молодая леди отвернулась. Кирби наблюдал за ней из-под полуопущенных век и ждал.

Спустя некоторое время она прерывисто вздохнула и по вернулась к нему.

— Вы сказали, что любая вещица из Сомерсхэм-Плейс стоит небольшого состояния?

Кирби снова кивнул.

— Значит, если я возьму там что-нибудь и отдам вам, этого хватит Эдварду на жизнь?

Кирби улыбнулся:

— Это не даст ему умереть с голоду.

— Или нужно сделать что-то еще?

— Все в руках Божьих, но это хотя бы даст ему шанс.

Молодая леди посмотрела на площадь, потом вздохнула и произнесла:

— Хорошо. — Подняв лицо, она встретилась взглядом с Кирби. — Я что-нибудь найду — что-нибудь дорогое.

Кирби склонил голову:

— Ваша преданность заслуживает всяческих похвал.

Он коротко объяснил ей, где они встретятся, куда и когда она должна принести свой следующий вклад в благополучие Эдварда. Она согласилась, и они расстались. Кирби смотрел, как она пересекает площадь, потом повернулся и зашагал в другую сторону.

Почему, черт побери, он решил назначить свадьбу на среду?

Вернувшись в Калвертон-Хаус во второй половине дня в понедельник, Люк прошел к себе в кабинет, закрыл дверь, бросился в кресло и уставился в пустой камин.