Киран Крамер - Герцоги налево, князья направо

— Я подожду вас здесь, мисс, — пообещал провожатый и коротко отсалютовал ей.

Поппи постучала в дверь. Она смутилась и даже немного испугалась, когда дверь отворилась и перед ней возник мужчина в русском военном мундире.

— Вы как раз вовремя прибыли к обеду, — любезно произнес он. — Все уже собрались в гостиной.

Он повел ее по длинному полутемному коридору, освещенному лишь несколькими канделябрами, в каждый из которых было вставлено всего по одной свече, к комнате в самом конце перехода.

Все это походило на одну из историй, придуманных кухаркой.

У Поппи даже немного вспотели ладони. Войдя наконец в гостиную, она увидела весьма красочную картину — женщины в масках и в светлых платьях сидели на мягких диванах вместе с мужчинами, тоже в масках и в красивых жилетах и в галстуках с весьма сложно завязанными узлами.

Что-то внутри у нее дрогнуло. Она не любила маски. Они привносили в атмосферу некое веяние зла, пусть даже и слабое. И вся сцена казалась… излишне непринужденной.

Сергей наклонился над одним из джентльменов, наполняя его бокал напитком янтарно-желтого цвета. Женщина рядом с этим мужчиной громко рассмеялась, потом наклонилась к соседу и что-то прошептала ему на ухо. Тот рассмеялся в ответ, положил руку ей на колено и начал его поглаживать.

Боже милостивый!..

С его стороны это чересчур фривольно. Поппи не была уверена, что перед ней супружеская чета, однако на званых обедах даже мужья и жены не демонстрировали столь явно физическое влечение друг к другу. Это дурные манеры. Подобные прикосновения уместны только в приватной обстановке.

Сама она сохранила исключительно яркое воспоминание о том исключительно приватном моменте, который они с Николасом разделили в библиотеке.

— Х-хелло, князь!

Поппи принудила себя улыбнуться.

Сергей поднял голову, все еще держа в руке хрустальный графин. Даже несмотря на маску, Поппи заметила, как широко раскрылись его глаза.

— Так это вы! — воскликнул он. — Леди Икс!

Один из мужчин поднес сверкающий хрустальный бокал к своей маске.

— Так это и есть ваша леди Икс?

— Да, — ответил Сергей, подойдя к Поппи и целуя ей руку. — И разве она не прекрасна?

— У нее замечательные глаза, — прокудахтала особа с растрепанными волосами. — Вылитая Клеопатра.

— Я хотел бы стать ее Антонием, — заявил мужчина с блестящими кудрями. — Мы в совершенстве подходим друг другу.

«Нет, уж вы-то ничуть не годитесь на эту роль!» — так и тянуло Поппи сказать ему.

— Где мой кинжал? — вопросил другой мужчина.

Одна из женщин, хихикнув, бросила:

— В бутылке свиной крови, ты, идиот!

Свиной крови?

Поппи почувствовала, что ей холодно, а сердце у нее билось все чаше и сильнее. Чего ради эти люди толкуют о свиной крови и кинжалах? И хотя она понимала, что Сергей назвал ее леди Икс ради того, чтобы сохранить ее анонимность, все равно сочла это неуважительным, грубым.

Князь одним пальцем приподнял за подбородок ее лицо.

— Не стоит беспокоиться. Сегодняшняя ночь должна быть ночью безумного веселья. Чувствуйте себя свободно под маской, радуйтесь от всего сердца, ведь завтра утром никто ничего не узнает.

— Но, Сергей… — Поппи покачала головой. — Ведь вы написали…

Он написал в своем послании, что сожалеет о своей грубости. И принес извинения в прочувствованных словах.

— Да, леди Икс?

Поппи уперлась в бока кулаками.

— Я… я не могу…

Она не могла остаться. Именно это она и собиралась сказать. В комнате стало тихо. Все воззрились на нее. Сергей нахмурил брови, и Поппи вдруг почувствовала себя одинокой.

Ужасно одинокой.

Ей очень хотелось развернуться и зашагать прочь, но она этого не могла сделать, пока внимание всех и каждого было сосредоточено на ней. У нее появилось жуткое подозрение, что князь и его телохранители последуют за ней — и принудят ее остаться.

Поппи запаниковала. Но собрала волю в кулак и улыбнулась — слабой, вымученной улыбкой.

— Я не могу… дождаться, когда же увижу портрет. Когда это случится?

Сергей, кажется, расслабился.

— Сначала мы поедим, — сказал он. — Я велел повару приготовить трапезу из восьми перемен. Будем выпивать, закусывать и веселиться, а потом, когда часы пробьют полночь, мы увидим портрет.

Полночь?

Сердце у Поппи упало.

Как ей быть? Могла бы она, скажем, уйти, а потом вернуться? Но как объяснить это Сергею?

Ох, вот еще беда, ведь она никуда не годная врунья. Князь ни за что не поверит, что ей нужно попасть домой и выпить микстуру от головной боли, а после этого она вернется.

А правда, само собой, заключается в том, что она не вернется.

— Идемте в столовую, — предложил Сергей и подставил ей согнутую в локте руку.

Совершенно безвольно, как сомнамбула, она ухватилась за эту опору и позволила ему увести себя в столовую по тому самому полутемному коридору.

В столовой было полно народу. Когда Сергей усадил ее на край стола, на стул справа от себя. Поппи оказалась локоть к локтю с тем малым, который беспокоился о своем кинжале. Напротив нее сидела взлохмаченная особа, которая высказала свое мнение о ее глазах. А сам Сергей, сидя во главе стола, был настолько близок к ней, что его колено касалось ее колен.

Ей следовало сказать Николасу о том, куда она идет, жаль, что она этого не сделала. Но ведь Элинор и Беатрис знали об этом. А еще помощник конюха. Может, он постучится в дверь через сорок минут и вызволит ее. Но Поппи сомневалась в этом. Он побоится постучать в этот дом. Будет ждать ее часами, если придется.

Поппи ощутила стеснение в груди, но напомнила себе, что Элинор и Беатрис рано или поздно скажут Николасу, куда она ушла. Однако хорошо зная своих подруг, она полагала, что они сделают все от них зависящее наилучшим образом, то есть продержат Николаса в неведении как можно дольше.

Она попала в скверную историю. Следовало предвидеть данную ситуацию… и запретить себе довериться тому, кого она плохо знала и кто за последние несколько дней показал ей свои худшие стороны.

Сергей дотронулся ногой до ее туфельки. Потом повторил свой маневр и на сей раз так сильно надавил на пальцы, что Поппи поморщилась от боли.

Неужели он пытается таким образом оказать ей внимание? Флиртует?

Когда они гостили в доме у лорда и леди Колдуэлл, Сергей говорил ей, что питает пристрастие к Старым Девам, потому что они пылают страстью, и еще какую-то чушь…

Поппи откашлялась и, опустив глаза, уставилась на свою тарелку, не желая встречаться взглядом с Сергеем. И вдруг ощутила острый укол внутреннего сожаления. Она забыла взять с собой булавку, которую обычно прикалывала к рукаву — так, на всякий случай. К примеру, сейчас бы воткнуть эту булавку Сергею в руку, если он снова тронет ее ногу своей.