Кэтлин Вудивисс - Шанна

Рюарк в ужасе проснулся и, понемногу приходя в себя, снова уставился в густой мрак, царивший в комнате. Проклиная розу, он зажег стоявшую у кровати свечу и натянул бриджи: лучше уж приняться за работу, чтобы отвлечься от кошмарных снов. Будь он проклят, если позволит Шанне так его мучить. Рюарк пошел в столовую, где обычно работал, и в задумчивости присел на край стола. С потолка свешивалась масляная лампа, и в ее свете он видел разбросанные по столу листы пергамента и эскизы. Но даже и сейчас Шанна занимала все его мысли, так что он был не способен думать о чем-нибудь другом.

Неожиданно Рюарку показалось, что кто-то находится в комнате, и, подняв взгляд, он увидел тень женщины-островитянки. Она молча стояла в дверном проеме. Гибким движением незваная гостья шагнула в полосу света, и Рюарк быстро вскочил на ноги, узнав Шанну. Он отшвырнул перо, не произнеся ни слова, подошел к буфету и наполнил бокал мадерой. Повернувшись к Шанне, он протянул ей вино и остановился перед ней, страстно желая, но не осмеливаясь прикоснуться к ней. Может быть, это только лишь продолжение сна, видение, которое исчезнет от первого его прикосновения?

Шанна взяла бокал обеими руками и отпила вино, а ее зеленые глаза при этом рассматривали Рюарка. Она опустила бокал, почувствовав, как ею овладевает смятение. Она не могла найти способа разрушить его чары. Рука Рюарка осторожно сняла платок с ее головы. Длинные толстые косы скользнули по мягким белым плечам. Он поставил бокал на угол стола и погасил масляную лампу. Губы Шанны раскрылись в тихой, бессловесной жалобе, когда вокруг нее обвились руки Рюарка, прижавшего ее к своей твердой мускулист той груди. Его рот утонул в ее мягких, призывных, возбуждающих губах. Руки Шанны обхватили его шею. Он чуть пригнулся и подхватил ее на руки. У Шанны вырвался легкий вздох, и она положила голову на плечо Рюарка. Рюарк быстро прошел через комнаты в мягко освещенную спальню, подошел к кровати и осторожно опустился на нее, не выпуская из объятий Шанну. Она, тяжело дыша, приподнялась на локте и устремила восхищенный взгляд на лицо Рюарка. Обвив Шанну рукой, он крепко поцеловал ее в губы и, не отрываясь, прошел, словно огнем, вниз по шее и дальше, к обнаженному плечу. Шанна твердила себе, что не должна позволять ему целовать себя, но, завороженная, сдалась под натиском его настойчивых ласк. Она слегка приподнялась над ним и встряхнула головой. Волосы ее золотистым куполом накрыли их обоих. Глядя в эти золотистые глаза, она снова нагнулась к нему для долгого, пламенного поцелуя, и твердые, горячие вершины ее грудей медленно скользнули по его груди. Руки Рюарка потянулись к ее талии, и расстегнутая юбка упала. Еще одно движение рук — и с плеч Шанны соскользнула блузка. Как дикая кошка, Шанна опустилась на колени и припала к нему, разжигая его поцелуями и интимными прикосновениями, пока, наконец, Рюарк не перевернулся и в страстном, почти зверином порыве овладел ею, увлекая за собой к высотам блаженства.

Рюарку, очнувшемуся после крепкого сна, на какой-то момент показалось, что все это ему приснилось. Но он тут же почувствовал рядом ее теплое тело и, расслабившись, упал на подушку. Воспоминание о ласках Шанны снова воспламенило его. Она дразнила, соблазняла своим телом, предавалась любви так откровенно и безоговорочно, как это может делать только нежно любящая жена. Власть ее над Рюарком была полной… В ее отсутствие желание доводило его до агонии души и тела. Когда же они соединялись в любви, и она принадлежала ему вся, он испытывал почти неземное блаженство. Аромат ее духов опьянял, восхитительное гибкое тело тесно прижималось к нему, между своими бедрами Рюарк чувствовал теплую ногу Шанны, а ее рука лежала у него на груди. Она теснее прильнула к нему. Губы ее коснулись Рюарка, она открыла глаза, встретив его взгляд, чуть отодвинулась и ответила ему улыбкой. Одной рукой Рюарк обнял ее за плечо, а другая, ласково скользнув вниз вдоль позвоночника, дойдя до соблазнительных округлостей, крепко прижала их к его бедру. Они на мгновение разделились, чтобы тут же соединиться в пламенном объятии, сплавившем их в единое целое, и забыли обо всем на свете. Весь мир потонул в великолепии этого единения.

Зигзаг молнии расколол черное небо, и капли дождя застучали по листьям цезальпинии, ветви которой почти касались окна. Порывы ветра заполнили комнату свежестью грозы. Они не спали, отдыхая в благоговейном молчании после пережитого блаженства. Шанна провела рукой по взъерошенным волосам Рюарка.

— Эргюс считает, что я должна расстаться с вами, пока обо всем не узнал отец, — тихо проговорила она.

Рюарк мягко рассмеялся.

— А я? Мне придется уехать? Клянусь жизнью, эта женщина слепа, если не видит, что вы меня околдовали.

За окном бушевала гроза, но рядом с Рюарком Шанна чувствовала себя в безопасности. Она с детства боялась грозы и ослепительных вспышек молний, и не раз спасалась в комнате родителей. Теперь же, прислушиваясь к порывам ветра за окном, она никак не могла решиться расстаться с Рюарком. Его пальцы легко касались перепутавшихся локонов, а губы осыпали поцелуями белую нежную шею. Шанна закрыла глаза от удовольствия.

Потом она тяжело вздохнула:

— Мне нужно возвращаться, пока не усилилась гроза.

Губы Рюарка прижались к ее виску.

— Останьтесь до рассвета, — выдохнул он ей в ухо. — К тому времени и гроза кончится. Позвольте мне еще несколько часов не выпускать вас из объятий.

Шанна повернула голову, и губы Рюарка встретились с ее губами, их рты слились в пылкой игре. Шанна прошептала:

— Вам же нужно отдохнуть. Завтра вас ждет работа.

— Это пустяки! — Губы его становились все настойчивее. — Останьтесь, прошу вас.

Шанна кивнула:

— Хорошо… до рассвета. — И звук ее голоса утонул в его поцелуях.

Часы в холле пробили четыре, разбудив Рюарка. Шанна крепко спала, плотно прижавшись к нему. Он поцеловал ее, пытаясь разбудить, и произнес ее имя. Она сонно вздохнула, обхватив шелковистой рукой его шею. Его рот нежно ласкал мягкие полураскрывшиеся губы.

— Пора идти, любовь моя. Я провожу вас.

Рюарк встал с кровати, зажег свечу и поднял с пола одежду Шанны. Она тщательно завернулась в простыню и присела на край кровати, стараясь не смотреть на него, когда он подавал ей юбку и блузку.

— Наденьте же бриджи! — тихо попросила она, целомудренно опустив глаза. Потом украдкой взглянула на него и пожала плечами в ответ на его вопрошающий взгляд. — Вы же совсем голый.

Он послушался и натянул бриджи.

— Мадам, как вы должны были бы заметить, нет ничего труднее, чем заниматься любовью в одежде, — проговорил он, застегивая пояс — и что касается меня, то я предпочитаю самое естественное состояние. Боюсь, что вам придется привыкнуть к этому.