Патриция Грассо - Фиалки на снегу

— Слышишь меня? — на всякий случай спросила Изабель.

— Нет, — громко ответила малышка.

Закусив губу, чтобы не рассмеяться, Изабель повернулась к мужу и заговорила шепотом:

— Как ты можешь так сурово обходиться с маленьким ребенком! Это просто неблагородно!

— Что ж, научи меня, что значит быть благородным.

— Научить тебя? А разве ты это поймешь? Бедную малышку бросила ее родная мать. Я не позволю тебе приставать к ней с вопросами, словно на суде! И не позволю тебе делать вид, что ты ее не замечаешь!

— Изабель, ради бога…

— Ты так хочешь научиться благородству — что ж, общение с дочерью поможет тебе! Что касается меня — я сделаю все, чтобы Лили не вернулась к этой ужасной женщине.

— Не надо мне угрожать! Даже если она моя дочь, ее пребывание в этом доме недопустимо. Весь свет будет шокирован!

— Ты бы лучше подумал об этом раньше, когда был с ее матерью! — В глазах Изабель были гнев и презрение. — Знай, что мне наплевать на мнение света.

Она резко повернулась, подошла к дальнему креслу и легонько коснулась плеча Лили. Взяв девочку за руку, она вышла, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Несмотря на охватившую его злость, Джон улыбнулся. Никогда еще Изабель не была так прекрасна, как в тот момент, когда она с горящими глазами защищала чужого ребенка…

Но через несколько секунд его улыбка сменилась мрачной гримасой. Как Изабель посмела ворваться к нему в кабинет и диктовать свои условия! Как посмела она повышать на него голос! Ну ничего, подумал он, сжав губы. Она еще узнает, кто в этом доме хозяин.

Изабель сидела в своей спальне. Лицо ее пылало гневом. Как смел Джон кричать на нее? Да, он — герцог Эйвон, он хозяин в этом доме, а она, Изабель, лишь несколько часов назад поклялась вечно любить, почитать и слушаться его. Но о каком послушании может сейчас идти речь? Она будет поступать так, как считает нужным, и прислушиваться лишь к себе самой… Неожиданно ее кольнула жалость: Джон, верно, и сам страдает от своего упрямства.

— Он меня не любит, — вдруг тихо и грустно сказала Лили.

— Что? — переспросила Изабель, которая из-за своих мыслей не расслышала слов девочки.

— Я говорю, что герцог не любит меня…

— Нет, Лили, он любит тебя, — убежденно сказала Изабель и взяла ее за руку. — Только он сам еще этого не знает.

— А когда узнает? — Лили с интересом смотрела на Изабель.

— Это известно лишь господу, — ответила Изабель и подумала, что говорит сейчас в точности, как Гизела.

— Но почему его светлость ведет себя так странно?

— Видишь ли… — Изабель не сразу нашла что ответить. — У герцога часто болит желудок. Болит не сильно, но вот настроение у него тогда становится ужасное!

— Понятно… — Лили помолчала несколько секунд, вероятно, задумавшись о странной болезни герцога, а потом воскликнула: — Посмотрите, посмотрите на солнце!

Изабель выглянула в окно: солнце садилось, и сейчас оно висело в безоблачном небе словно яркий огненный шар. «Завтра я покажу Лили наш сад», — подумала Изабель.

— А знаешь, — сказала она наконец, — окна в гостиной выходят на восток, и там можно встречать рассвет…

— Так пойдем туда! — Лили вскочила на ноги.

— Лили, — засмеялась Изабель, — солнце, как и мы, встает утром!

— А что там? — Лили снова высунулась из окна и махнула рукой в сторону холмов.

— Там?.. — Изабель посмотрела туда, куда показывала девочка. — Там простые люди празднуют День летнего солнцестояния. Они жгут костры и пляшут вокруг них…

— Пойдем к ним! — попросила Лили.

— Нет, Лили, мы не можем сейчас уйти: нельзя оставлять его светлость одного… — Лили горько вздохнула, и Изабель добавила поспешно: — Мы будем праздновать летнее солнцестояние на будущий год. А завтра я возьму с собой флейту, и мы пойдем на прогулку в сад — или в лес к реке. Хорошо?

Лили восторженно захлопала в ладоши, и вдруг раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнула Изабель.

Вошел Доббс и доложил, что его светлость желает ужинать со своей супругой.

— Доббс, передайте герцогу, что у меня болит голова, — солгала Изабель.

— Да, ваша светлость. — Дворецкий вышел.

— Мистер Доббс, — закричала Лили ему вслед, — передайте герцогу — мисс Дюпре надеется, что у него прошел желудок!

— Прошел желудок? — Доббс в изумлении остановился. С трудом сдерживая смех, он обернулся к Лили и кивнул головой.

— Когда что-нибудь болит — это вовсе не смешно! — сделала ему замечание Лили.

— Простите меня, — ответил Доббс. — Я передам его светлости, что вы за него беспокоитесь. — С этими словами он ушел, и Изабель заметила, что плечи его подрагивают от беззвучного смеха.

Через несколько минут в дверь снова постучали. Не дожидаясь ответа, вошла Джунипер.

— Я приготовила спальню в конце коридора, — доложила она.

— Лили, иди с миссис Джунипер, — сказала девочке Изабель. — Она уложит тебя и расскажет тебе сказку.

— Но Мертл не хочет уходить от вас! — воскликнула Лили, прижимаясь к Изабель, словно прося защиты. — Ей страшно!

«Что ж, — подумала Изабель, — ничего удивительного, что малышка всего боится. Мать бросила ее, и теперь ей наверняка впервые приходится ночевать в чужом доме…»

— Ну что ты, Лили, не бойся. Должна же у тебя быть своя комната! И Мертл пусть успокоится: ведь рядом с вами будет миссис Джунипер. Ты знаешь, что она воспитывала меня, когда я была девочкой?

— Да?.. Ну, тогда мне ничего не страшно! А вы пойдете со мной?

— Конечно, пойду, — улыбнулась Изабель. — Я сыграю тебе колыбельную.

Изабель взяла флейту, и втроем они вышли. Зайдя в маленькую спальню, Джунипер раздела Лили и уложила ее в постель. Когда няня села в кресло у камина, Изабель подошла к Лили, поудобнее устроила ее на подушке, села рядом и сказала:

— Закрой глаза, моя маленькая, и слушай…

И она поднесла флейту к губам. Она играла ту самую мелодию, что слышала от Гизелы. Звуки музыки наполнили комнату, и под эти волшебные, зачаровывающие звуки девочка заснула. Дыхание ее стало ровным, на лице появилась слабая улыбка…

«Бедная малышка, — подумала Изабель, внимательно глядя на Лили. — Сколько всего ты успела перенести! Родная мать покинула тебя, а отец не хочет тебя видеть…» Она вспомнила свое собственное детство, свое страшное одиночество. Но в ее жизни появилась Гизела, и Изабель обрела верного друга…

Она встала с кровати, одними губами, чтобы не разбудить Лили, прошептала Джунипер: «Спасибо тебе», — и вышла.

Придя к себе, Изабель сняла платье и переоделась в полупрозрачную шелковую рубашку, специально сшитую к первой брачной ночи. Неожиданно она услышала голос Гизелы: