Марша Кэнхем - Таинственный всадник

Рене обдумывала его слова, ожидая за дверью. Она услышала, как он громко кашляет, давая ей понять, что она может вернуться.

Она накрыла крышкой горшок и поставила его в угол, потом подошла к постели и подоткнула одеяло, закутав Тайрону ноги.

— Вы наверняка о ком-то заботились, месье, — сказала она, глядя на него из-под густых ресниц.

— Вы хотите в это верить, мамзель? Вам кажется, что я пережил какую-то трагедию? И вместо того чтобы броситься с утеса в пучину моря из-за несчастной любви, я решил всю жизнь мстить судьбе, совершая преступления и принося другим несчастья? — Тайрон Харт вздохнул и покачал головой.

— Тогда почему вы делаете то, что делаете, месье? Почему вы убиваете и крадете?

— Во-первых, сознательно я убил только двоих, и в обоих случаях, должен вас заверить, они пытались убить меня. — Он наблюдал, как она уже в десятый раз поправляла одеяло. Тайрон ожидал ее испытующего взгляда. — Во-вторых… мне это интересно, меня это возбуждает. И, как это ни странно звучит, я тешу свое чувство юмора — до чего же интересно дразнить таких болванов, как Бертран Рос. А как насчет вас?

— Меня?

— Я полагаю, что брак — не с ублюдком вроде Винсента, конечно, — решил бы многие ваши проблемы. У вас нет желания иметь мужа, который бы обеспечил вам безопасность и защиту?

— Я именно так и думала и всегда этого хотела, — сразу же ответила Рене.

— А теперь?

— Теперь? — Ее голос стал мягче, глаза, казалось, затуманились, из них ушла прежняя сосредоточенность. — Теперь я бы снова хотела почувствовать тепло. Я хотела бы найти место, где Антуан смог бы снова научиться смеяться, а Финн позволил бы нам заботиться о нем — для разнообразия. — По телу Рене пробежала дрожь — она чувствовала, что его глаза неотступно наблюдают за малейшими переменами в ее лице. Чтобы скрыть беспокойство, внезапно охватившее ее, Рене взялась за полоски ткани, приготовленные для перевязки. — Надо сменить повязку, месье, уже пора. Капитан, вы сможете сесть сами или мне сходить за Финном, чтобы он поднял вас и посадил?

— Я смогу сесть, — мрачно произнес Тайрон и протянул правую руку. — Если вы поможете мне.

Он обхватил рукой плечо Рене, она поддержала его, и Тайрон сел, но чего это ему стоило, стало ясно по скрежету стиснутых зубов. Наконец он тяжело выдохнул.

— С каждым разом все легче, — проговорил Тайрон, едва не уткнувшись ей в шею.

— Вы так думаете, месье?

Он хмыкнул в ответ, а Репе быстро заработала руками. Тайрон неловко наклонялся к ней, ему было трудно удерживать равновесие, а ее руки перебрасывали ткань через плечо на спину. Он коснулся лбом ее ключицы, ему было трудно сидеть, не опираясь на нее, но он храбрился, и она не могла отстраниться, чтобы избежать его близости.

— Я, конечно, хам и жулик, — пробормотал он, — но я должен сказать то, что думаю, мамзель. Вы были такой горячей в ту ночь. А я окунул нас обоих в ледяную воду.

Свернутые в клубок бинты выскользнули из рук Рене, и ей пришлось рыться в одеялах, чтобы поймать непослушный клубок, не дать ему распуститься на всю длину, иначе пришлось бы ловить его по всей постели.

— Я… я думала, что правильно вас поняла, когда вы сказали, что плохо помните все.

— После того как Рос стрелял в меня. И ранил. А до этого… — Его пальцы погрузились в шелковистые белокурые волосы Рене. Он слегка сдвинул их, обнажая нежную шею. — До этого я помню совершенно отчетливо.

Рене повернула голову, собираясь прервать Тайрона, но это было ошибкой, потому что теперь их глаза, их губы оказались на одном уровне, совсем близко.

Концы темных волос Тайрона коснулись ее золотой завесы, и их волосы смешались…

— Я даже помню, как вы поцеловали меня возле кареты, — прошептал он.

— Вы все неправильно помните, месье. Это вы меня поцеловали! — воскликнула Рене.

— Вы ведь спровоцировали меня, Рене.

— Я… просто я пыталась поблагодарить вас за брошь. Это французская традиция, — добавила Рене, торопливо отвернувшись и снова сосредоточиваясь на перевязке раны.

— Действительно? — Большим пальцем он провел по нежному пушку у корней ее волос. — Тогда я проявил бы непростительное небрежение, если бы не ответил вам должным образом за все, что вы сделали для меня, Рене.

Рене похолодела, почувствовав прикосновение его губ; они припали к чувствительному местечку чуть ниже уха.

— Пожалуйста, месье…

— Я только пытаюсь выразить мою благодарность.

Тайрон сидел прямо, на лице его блуждала усмешка; вдруг он обнаружил, что она больше не поддерживает его, что он сидит самостоятельно. Рене успела подхватить его вовремя, когда он уже валился назад, и тем самым спасла его от болезненного удара. Любовная бравада обошлась ему недешево! Его губы побелели, бусинки пота выступили над верхней губой, на бровях. Тайрон лежал неподвижно и молчал.

— Ненормальный, — пробормотала Рене. Она отжала салфетку и положила ему на лоб, боясь, что у Тайрона опять поднимется температура и вернется лихорадка, потом подтянула одеяло повыше, до самого подбородка. Рене заставила его выпить еще один стакан воды с большой дозой лауданума, болеутоляющего средства, смешанного с опием.

В сотый раз, а может, и в тысячный она спрашивала себя, ради чего она прячет раненого бандита в дядином доме? У нее есть брошь и немного денег. Она могла уже быть в сотнях миль от Ковентри. Она, ее брат Антуан и верный старина Финн.

— Я попрошу Финна принести вам немного бульона. Вы должны попытаться вернуть себе силы, месье, а затем оставить это место как можно скорее, — сказала она Тайрону.

— Поверьте мне, мамзель, у меня нет ни малейшего желания, чтобы меня здесь поймали. Как только Робби вернется, он освободит вас от меня.

Рене ничего не ответила, и когда он заметил сомнение на ее лице, он нахмурился.

— И я был бы вам очень обязан, если бы получил свою одежду. И оружие. Где, дьявол побери, мои пистолеты?

— Они здесь, месье. Около вас, на полу.

Рене быстро наклонилась, собираясь немедленно подтвердить правоту своих слов, но замерла: Тайрон поймал ее за прядь. И обнажил синяк, который Рене прятала под волосами.

— Что случилось?

— Это… Ничего особенного.

Он коснулся пальцами ее подбородка, потом повернул ее лицо к себе, но уже не так нежно, как раньше.

— Вы еще не упомянули о реакции Роса на все случившееся, мамзель.

— Естественно, он был очень сердит — ведь вы убежали.

Тайрон тронул синяк.

— Насколько сердит? Расскажите.

Она не ответила, и он медленно вздохнул.

— Кажется, мне все-таки придется его убить в конце концов, — проговорил Тайрон.

— Сначала вам надо поправиться, месье.