Немного скандальный - Бэлоу Мэри

– На сей раз эта особа зашла слишком далеко, – заявила Фрея, вскинув голову. Глаза ее воинственно блестели. – И я получу ни с чем не сравнимое удовольствие ей это продемонстрировать.

Джошуа тихонько хмыкнул.

– Может так получиться, что ты никогда от меня не избавишься.

– Чепуха, – поспешно проговорила Фрея. – Просто побудем вместе чуть дольше, и все. Мне очень интересно взглянуть на человека, который сидел в лодке посреди океана во время шторма, дожидаясь, не проплывет ли кто-то мимо, а потом, заметив, что какой-то мужчина скидывает за борт своего кузена, спокойно уплыл прочь, даже не попытавшись его спасти; который молчал обо всем происшедшем на протяжении пяти лет, а потом вдруг решил вывести преступника на чистую воду, причем как раз в тот момент, когда мать жертвы пребывает в праведном гневе оттого, что все надежды на брак ее дочери с убийцей рухнули. Что же это за человек такой? Нормальный он или нет? Очень хотелось бы с ним поговорить.

– Помоги ему, Господи, – проговорил Джошуа. – Так значит, все семейство Бедвинов в полном составе решило сразиться в Пенхоллоу? Ты с Аллином, Эйдан с Морган па еще Ева? Неужели ты не понимаешь, моя прелесть, что с каждым днем наше с тобой положение все больше осложняется?

– Чепуха! – вновь бросила Фрея. – Можешь не беспокоиться, Джош, мы с тобой скоро расстанемся. Прошлой ночью я обнаружила, что совместная жизнь нам с тобой не грозит. Какое счастье!

Джошуа пристально уставился на нее. Значит, она не беременна? В то же время она не воспользовалась возможностью избавиться от него навсегда. Он хмыкнул.

– Теперь твоя очередь придумывать, как нам расторгнуть помолвку, дорогуша, – заявил он. – Не имею ни малейшего желания ходить до старости в женихах.

– Через час, внизу, в холле, – решительно проговорила Фрея, останавливаясь у дверей своей комнаты. – Ни минуты ждать не намерена!

Похоже, тема помолвки ей уже оскомину набила.

– Слушаюсь, мэм, – шутливо бросил Джошуа, ухмыльнувшись во весь рот.

Но как только Фрея зашла в комнату, захлопнув дверь перед его носом, и он остался один, улыбка исчезла с его лица, а сердце тревожно забилось. Значит, ему все-таки придется ехать в Пенхоллоу?

Безрадостная перспектива.

Путешествие было долгим и утомительным. Разговоры в карете и на различных постоялых дворах, где они останавливались, чтобы перекусить и переночевать, вертелись вокруг нейтральных тем, никому, похоже, не интересных. И меньше всех Фрее.

Она никак не могла понять, что происходит. Когда в карете воцарялась тишина, да и во время разговоров она вспоминала весь период своего знакомства с Джошуа, пытаясь восстановить день за днем, чтобы понять, как ее угораздило попасть в такую немыслимую ситуацию. Как получилось, что с той самой злополучной ночи на постоялом дворе, когда он ворвался в ее комнату, разбудив ее, он не отстает от нее ни на шаг, а жизни их переплелись настолько тесно, что сейчас она едет в Корнуолл, кинему домой, будучи с ним помолвленной, да еще тащит с собой всю семью? Должно быть, начало всем событиям положил незабываемый момент, когда она закрыла Джошуа в шкафу, решив не выдавать его ужасному седовласому пожилому джентльмену, который даже не удосужился дождаться, когда она откроет ему дверь, а нагло ворвался в се комнату.

Выдай она его, ее жизнь потекла бы по совсем другому руслу.

И жизнь Джошуа тоже.

Не случилось бы того, что случилось.

В Пенхоллоу они прибыли к вечеру, почти весь день проехав по дороге, тянущейся по морскому берегу, восхищаясь изумительным пейзажем. Солнце то выглядывало из-за облаков, то снова пряталось. Море вспыхивало под его яркими лучами и тут же гасло, становясь неприветливым и хмурым.

– Как бы мне хотелось нарисовать море! – проговорила Морган. – Оно то и дело меняет краски. Необходима вся палитра цветов, чтобы его запечатлеть, но даже тогда…

– И все же если вы зачерпнете из моря горсть воды и пропустите сквозь пальцы, вы увидите, что она бесцветная, – заметил Джошуа, не дав ей договорить.

– Цвет появляется в результате отражения чего-либо, – задумчиво произнесла Морган.

– Чего? Неба? – предположил Аллин.

– Но если забраться на высокую гору, окажется, что небо, то есть воздух, тоже бесцветное. Почему же небо и море имеют окраску? Обладай мы способностью забраться вовнутрь травинки, воды и воздуха, может быть, обнаружили бы, что и они бесцветны? – Глаза Морган восторженно сверкали.

– А сколько ангелов умещаются на булавочном ушке? – хмыкнул Аллин. – Даже если я мог бы их сосчитать, Морган, зачем мне все это?

– Цвет воспринимается нашим разумом, – заметила Фрея и, видя, что Морган хочет еще что-то сказать, предостерегающе подняла руку. – Но почему наш разум обладает такой способностью, мне неизвестно. Есть вещи, которые человек не в состоянии ни осознать, ни объяснить.

– А что такое осознание? – спросила Морган.

Странная девочка, подумала Фрея. Красивая, воспитанная, смелая, такая же гордая и высокомерная, как и все Бедвины, как и сама Фрея, презирающая некоторые нелепые правила, выдуманные представителями великосветского общества, она в то же время обладала необыкновенной чуткостью и постоянно искала причины таинственных явлений природы и вещей, которых люди обычно не замечают, а если и замечают, не проявляют к ним никакого интереса.

Как сложится жизнь сестренки, когда она вырастет и настанет пора выйти в свет? Найдется ли мужчина, который оценит ее по достоинству, а не станет держать в узде, как говорится, не подрежет ей крылья?

А как сложится ее собственная судьба? Когда дурацкое обвинение в убийстве будет с Джошуа снято, они расторгнут помолвку. И что она будет делать потом?

– Вы можете рисовать в Пенхоллоу столько, сколько вам будет угодно, – обратился Джошуа к Морган, и его голос вернул Фрею к действительности, – запечатлеть на холсте все тайны Вселенной. Кстати, раз уж речь зашла о Пенхоллоу, за этим поворотом откроется вид на дом.

В этом месте протекавшая по равнине река, широкая, неспешно текущая к морю, обрамленная скалистыми берегами, делала крутой изгиб. Дорога шла поверху. Склоны берегов по обеим сторонам поросли травой. То тут, то там виднелись яркие островки цветов: розовой армерии, желтого утесника, белого клевера. Вдали, ближе к морю, прямо на склоне холма, из-за нехватки пологого места у реки раскинулась небольшая деревушка с церковью.

К западу, примерно в полумиле от моря, на широком плато возвышался огромный особняк из серого камня, имевший довольно внушительный вид. Окна его выходили на море. Перед домом раскинулись лужайки с аккуратно подстриженной травой и клумбами, цветы уже отцвели, и виднелась только земля. Окруженные со всех сторон суровой, дикой красотой морского побережья Корнуолла, дом и парк напоминали великолепные, изысканные, драгоценные камни.

Первый взгляд на Пенхоллоу вызвал у Фреи странное ощущение, будто ее неожиданно стукнули под ложечку: на секунду перехватило дыхание, она даже ощутила боль.

Дорога начала спускаться вниз, а вскоре спуск стал крутым и уперся в трехарочный мост, перекинутый через реку. Проехав по нему, карета вновь покатила по берегу реки, а потом свернула к долине, которая привела к крутой, извилистой подъездной аллее, ведущей к особняку, рядом с ним расположился дом поменьше, но тоже не маленький. Должно быть, он отошел по наследству вдове, решила Фрея.

Морган с Аллином любовались из окна открывшимся пейзажем. Джошуа сидел рядом с Фреей, глядя в окно через ее плечо.

– Впечатляюще, – изрек Аллин.

– Какая красота, – тихонько проговорила Морган. Джошуа молчал. Даже не касаясь его, Фрея чувствовала, насколько он напряжен. Что ж, ничего удивительного. В этом особняке жили, его тетя с кузинами. Здесь прошло его невеселое сиротское детство. Сюда он больше не хотел возвращаться, но пришлось, и теперь ему придется столкнуться там с ненавистью и злобой. А главное – доказать, что выдвинутые против него обвинения в убийстве беспочвенны.