Жюльетта Бенцони - Страсти по императрице. Трагические любовь и судьба великих женщин

Это означает, что в случае кончины императора до свадьбы наследника престола или сразу после нее принцесса не успеет пройти все промежуточные этапы, прежде чем стать императрицей, и у нее совсем не останется времени подготовиться к выполнению столь тяжелой задачи. Аликс, к примеру, говорит только на английском и немецком, но не знает ни русского, ни французского. А именно эти два языка в ходу при императорском дворе.

Жених и невеста провели все лето в Англии, при дворе Виктории. Именно там Аликс приобщилась с помощью исповедника царя отца Янышева к основам будущей своей новой религии (позднее так в ней укрепилась, что это стало походить на фанатизм). Именно там поняла, что любит жениха. В дневнике написала: «Мне приснилось, что я любима, а проснувшись, поняла, что так оно и есть. На коленях поблагодарила за это Господа. Настоящая любовь — это ниспосланный нам дар Божий, и с каждым днем она становится более глубокой, наполненной, чистой…»

Эти несколько проведенных в Англии недель стали периодом опьянения. Окруженная почестями и комплиментами, Аликс получила из России множество дорогих подарков, сказочные украшения, драгоценные кружева и еще более дорогие меха… Всю жизнь она мечтала о такой роскоши — и не могла ее иметь. Ее семья не в состоянии ей этого дать. И вот теперь она завалена ею!

Приняла все это как должное. Через короткое время — ни у кого уже нет сомнений, что царь быстро угасает, — она станет всемогущей императрицей, почти божественным созданием, чьи суждения и мысли непререкаемы. И посему она не видит никакого смысла проявлять любезность к тем, кто к ней приближается, особенно если это русские: свой будущий народ она считала отсталым, диковатым и в большинстве своем развратным.

Впрочем, ей вскоре пришлось отправиться в Россию. Здоровье Александра III потребовало ускорить свадьбу; 5 октября Аликс Гессенская в сопровождении единственной фрейлины покинула свою страну и отправилась в Ливадию, чтобы там встретиться с тем, кто вскоре сделается ее мужем и кого она еще так плохо знает.

Приехала она вовремя: спустя неделю, 20 октября, император скончался. Жених ее, ставший теперь царем Николаем II, написал: «Боже! Боже! Какой ужасный день! Господь призвал к себе нашего любимого, обожаемого папочку! Голова моя идет кругом!..»

На следующий день невеста императора впервые причастилась по православному обычаю. Она сразу перестала называться Именем, которое до сих пор носила: Аликс Гессенская умерла — осталась Александра Федоровна. Последовало возвращение в Санкт—Петербург с телом усопшего царя; похоронили его в Петропавловском соборе, где покоились все российские императоры. А 2 ноября пышно отпраздновано бракосочетание нового царя; однако в набожной и суеверной толпе, собравшейся вдоль пути следования свадебного кортежа, многие крестились при виде идеально красивой невесты, — кажется, она совсем не умеет улыбаться… Люди шептали:

— Она приехала сюда вместе с гробом и не принесет нам счастья…

День коронации в Москве только усилил эти пессимистичные предчувствия: под весом толпы рухнули подмостки, и около тысячи человек погибли. Это случилось 14 мая 1896 года. Для императора уже закрылись сердца части его подданных, а императрица, старавшаяся как могла отгородиться с ним от всех, оказалась отвергнута большей частью российского дворянства.

ТОБОЛЬСКИЙ МУЖИК

В годы после свадьбы дела у Александры Федоровны так и не наладились. Слишком отсталые у нее взгляды на формы правления, не подходящие для России, — отметала даже мысль о любой реформе, которая привела бы страну к намеку на конституционную монархию. Твердо убежденная, что надо укреплять самодержавие, в штыки воспринимала любую идею ограничить некоторые императорские привилегии. К несчастью, это находило полное понимание у Николая.

Замкнувшись с мужем в узком мирке, Александра Федоровна вызвала враждебность всей императорской семьи, включая даже собственную сестру и ее мужа, великого князя Сергея, в свое время горячих сторонников их брака.

Появление на свет детей еще больше усилило изоляцию от общества узкого кружка, в котором так нравилось вращаться императрице. Вначале родились четыре девочки; их появление на свет всякий раз сопровождалось припадками рыданий и отчаяния: всего лишь дочери, а Александра отчаянно желала родить сына для мужа и всей России.

Но всех девочек, очаровательных, красивых великих княжон — Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию, — мать, несмотря на все пережитые разочарования, горячо любила. И вот 12 августа 1904 года в Петергофе родился мальчик, царевич Алексей, — для отчаявшейся матери все в мире стало неважным, кроме него. Из—за этой чрезмерной любви пригласили ко двору и даже ввели в ближайшее окружение царя, куда имели доступ лишь редкие избранные, одного из самых странных и противоречивых людей в истории человечества.

Все началось однажды вечером 1911 года в Санкт—Петербурге, в огромном дворце, где уже три дня царила особенная тишина — предвестница больших несчастий: уже целых три дня и три ночи императрица на коленях молилась у постели сына.

Ребенок страдал гемофилией и, несмотря на постоянный присмотр нянек, утром упал, бегая в саду. С того момента в колене у него образовалась гематома, она все увеличивалась, колено посинело, и врачи были бессильны остановить внутреннее кровотечение. Все уже считали, что царица скоро сойдет с ума, — ведь маленький Алексей всегда был предметом ее постоянной заботы и огромной любви. Она проводила с ним львиную долю времени, забывая даже о дочерях; не отходила от ребенка, поклялась себе вылечить его вопреки всем и вся…

По причине безнадежности положения запретила говорить об этом, когда обнаружилось, что ребенок болен наследственной болезнью. Российскому народу не следует знать, что от Александры, которую народ и без того недолюбливал, сын унаследовал тяжелую болезнь — она поражает мужчин, но передается женщинами. Самолюбие и материнская гордость делали для нее невыносимой саму мысль — простолюдины жалеют царевича, наследника огромной Российской империи и ее сына!

Вымаливая у неба немыслимое выздоровление, она прибегала ко всем существовавшим в то время эмпирическим средствам, не говоря уже о бесконечных молитвах и различного рода епитимьях, подсказанных ее мистицизмом. Но теперь случился серьезный кризис, и Александра буквально не знала, какому святому молиться.

И тогда на сцене появился этот странный тип; через императрицу он практически правил Россией и ускорил падение уже сильно пошатнувшегося режима.