Барбара Картленд - Серебряная луна

— Хорошо, милорд.

Из лодки выпрыгнули четверо моряков и направили мушкеты на французских солдат, которые к тому времени уже спустились со скалы и бежали к ним, увязая в песке. При виде английских моряков они замедлили шаг, остановились и недоуменно переглянулись, ожидая указаний.

— Сопротивление бесполезно! — Пронзительный голос графа разносился, кажется, по всей округе. — За нами идет целая рота императорской гвардии! Если вы попытаетесь бежать, я вас немедленно застрелю!

— А я отчего-то не жалую пистолеты; у вас ведь есть шпага, граф? У меня тоже. Я вызываю вас на дуэль, мы будем биться насмерть!

Граф прищурился и быстро огляделся. Он увидел своих солдат, стоящих невдалеке. В руках они держали мушкеты, но не делали попыток употребить их по назначению. Английский офицер опустился на одно колено, с мушкетом на изготовку, четверо моряков последовали примеру командира. На скале никого не было.

— У нас есть время сразиться на дуэли, пока не прибыло ваше подкрепление, — учтиво заметил Арман.

— Почему вы колеблетесь, Жиль? — вмешалась Иможен. — Всем известно, что вы лучше всех во Франции владеете шпагой! Убейте этого самозванца, убейте его, он заслуживает смерти!

— Не так давно вы предлагали мне совсем другую судьбу, мадам, — усмехнулся Арман.

— И вы отказались от нее, — сверкнула глазами Иможен.

— Вы готовы, граф? — спросил Арман.

— Почему я должен сражаться с предателем? — Граф был сильно раздосадован.

— Потому что предатель, как вы меня называете, хочет сразиться с вами! Вы сеете на земле зло, и долг всех порядочных людей ненавидеть и уничтожать таких, как вы! Защищайтесь, месье!

С этими словами Арман обнажил шпагу, и граф неохотно сделал то же. Расстегнув застежку длинного бархатного плаща, он бросил его на песок. Иможен отошла в сторону, освобождая мужчинам место. Пальцы ее были судорожно сцеплены, лицо горело от возбуждения.

Сидящая в лодке Рэв протянула руки к Антуанетте.

— Граф убьет его! Ты слышала: герцогиня назвала графа лучшим фехтовальщиком Франции?

— А месье, уж конечно, лучший фехтовальщик Англии! — уверенно парировала Антуанетта. — Молитесь, дитя мое, молитесь за него, а если не можете смотреть, закройте глаза.

Ну нет, только не это! Повернувшись, Рэв стала наблюдать за поединком. В лунном свете, игравшем на блестящей стали скрестившихся клинков, четко вырисовывались напряженные лица дуэлянтов.

Арман крепко сжал зубы, он был внимателен, собран, серьезен. С графом все обстояло иначе: лицо исказилось дьявольски злобной гримасой, в глазах безумие, он то и дело исторгал непристойные ругательства, особенно когда ему приходилось отступать или когда сцеплялись рукоятки шпаг.

Арман дрался молча. Герцогиня кричала, подбадривая графа и издеваясь над Арманом.

С первого момента стало ясно, что силы мужчин равны. Граф был старше и поэтому не так проворен, как Арман, зато опытнее — его изощренные приемы поначалу несколько смутили Армана. Но молодость и отличная реакция помогали ему твердо стоять на ногах, избегать ловушек, сражаться ровно и без видимого переутомления.

Бросив взгляд на солдат, Рэв увидела странное зрелище. Французы положили оружие, подошли ближе к англичанам, и все вместе с интересом и возбуждением, даже с азартом следили за ходом поединка. Броски, отступления, отраженные атаки, молниеносный блеск стали. Оба противника уже успели разогреться, обычная бледность графа сменилась легким румянцем на впалых щеках. Временами у Армана было преимущество, но потом он терял его, отступая под натиском неистовой, смертельно опасной атаки графа. Жизнь ему спасала быстрота движений. Вот он уже перешел от обороны к нападению. Граф парировал его выпады, проявляя великолепное мастерство владения шпагой.

Рэв подумала, что, если бы это не был вопрос жизни и смерти, она бы, наверное, тоже вместе с солдатами и моряками увлеклась искусством фехтовальщиков. Но она все время помнила об одном: на карту поставлена жизнь Армана и ее. Если он потерпит поражение, то ее жизнь можно считать законченной, и она будет просить только о том, чтобы умереть вместе с ним. Молясь за Армана, она поняла, что видит старую как мир борьбу между добром и злом. В Армане было что-то юное и мужественное, сильное и чистое. Он сражался сосредоточенно и четко, не пытаясь нарушить дуэльный кодекс, существующий не одну сотню лет. Настоящий рыцарь — чего никак нельзя было сказать о графе.

Скривив губы, изрыгая оскорбления и ругательства, пытаясь с помощью нечестных приемов получить перевес над противником, он становился все более фанатичным и злым. Да, только сейчас Рэв до конца осознала черную сущность графа, потому что именно в такие моменты наивысшего напряжения проявляется истинный характер человека.

Когда уже всем казалось, что дуэль будет продолжаться вечно, со скалы внезапно раздался крик. Все обернулись. Там стояли всадники и несколько пехотинцев.

Подкрепление прибыло! Иможен закричала в экстазе. Оружие графа замерло в воздухе, крики отвлекли его, но оборачиваться он не стал. А Армана словно и не касалось то, что происходило вокруг. Был только бой! Граф отвлекся на миг — Арман получил преимущество. Выпад — и острие шпаги вонзилось графу в грудь, чуть выше сердца.

Долгую, бесконечную секунду он стоял, странно удивленный и впервые с начала дуэли умолкнувший; потом рухнул на песок.

Арман рывком вынул шпагу, поднял голову и увидел спускающихся со скалы императорских солдат. Офицер ждал приказа от Армана.

— Все в лодку!

Французы гуськом спускались по тропинке. Они шли попарно и достигли береговой полосы почти в тот момент, когда Арман прыгнул в лодку и опустился рядом с Рэв. Моряки, забежав в воду, столкнули лодку с песка и забрались в нее. Тут же мощно заработали весла. Французы бежали к кромке воды, но, заметив лежащую фигуру, приостановились. Иможен присела рядом и перевернула графа на спину. Из его открытого рта хлынула кровь, незрячие глаза смотрели в небо. Герцогиня содрогнулась от ужаса и поднялась. Лодка удалялась от берега, а солдаты провожали ее взглядами.

— Чего вы ждете, мерзавцы? — закричала Иможен. — Стреляйте, стреляйте, пока еще можно достать!

Однако солдаты не спешили подчиняться ее приказу. Они ждали своего командира, молодого, розовощекого, запыхавшегося от бега. Он с восхищением уставился на Иможен, прекрасную даму, с колечками темных волос, развевающихся над белым лбом.

— Тот, кого мы ищем… кто скрывается под именем маркиза д'Ожерона… он ушел?

— Он в той лодке! — гневно ответила Иможен. — Прикажите вашим тупицам стрелять!