Филиппа Грегори - Королевская шутиха

Я без опаски протянула их ему. Все книги были трудами по теологии, защищающими католическую точку зрения. Их разрешил к изданию Ватикан, а королевский совет одобрил распространение в Англии.

— Проходи, — сказал мне стражник.

По скользким булыжникам я добралась до караульной будки. Мой дальнейший путь пролегал по мосткам, по обе стороны которых блестела в лунном свете вязкая грязь. Я поднялась по деревянным ступенькам к высокому входу в крепостной стене белой башни. Так высоко дверь была сделана не без умысла. В случае нападения или попытки освободить узников солдаты попросту убрали бы лестницу и оказались в недосягаемости. Но сомневаюсь, чтобы кто-то всерьез подумывал о вызволении отсюда сэра Роберта.

У входа меня ждал другой стражник. Он впустил меня внутрь, провел по коридору и постучался в дверь, после чего распахнул ее.

Наконец-то я увидела сэра Роберта. Он сидел, склонившись над бумагами. Рядом горела единственная свеча, выхватывая из темноты его темные волосы и бледное лицо, на котором вспыхнула и начала расплываться улыбка.

— Надо же! Мисс Мальчик! Моя мисс Мальчик!

Я опустилась на одно колено.

— Сэр Роберт! — только и смогла прошептать я, прежде чем расплакаться.

Он засмеялся, поднял меня на ноги, обнял за плечи и вытер лицо. Все это слилось в одно плавное движение.

— Ну, что ты расхныкалась, как маленькая? Что случилось?

— Случилось… с вами, — всхлипнула я. — Вы здесь и выглядите таким…

Мне было ненавистно говорить, что он выглядит бледным, больным, усталым, сокрушенным, хотя все эти слова вполне соответствовали действительности.

— Несвободным, — наконец нашлась я. — Во что превратилась ваша модная одежда! И что… что будет с вами дальше?

Он засмеялся, будто речь шла о пустяках, и повел меня к камину. Сам он сел на стул, а мне подвинул табурет, чтобы я села напротив и смотрела на него, точно любимый племянник на дядюшку. Я робко протянула руки и опустила ему на колени. Мне хотелось потрогать его и убедиться, что это настоящий сэр Роберт. Я так часто думала о нем. Иногда он мне снился. И вот теперь он сидел рядом. Он совсем не изменился, если не считать глубоких морщин, которыми было изрезано его лицо. Следы поражения и разочарования.

— Сэр Роберт… — прошептала я, боясь, что снова заплачу.

Он понял.

— Да, моя маленькая, — ласково, как ребенку, сказал он. — Это была очень крупная игра. Мы проиграли и теперь вынуждены расплачиваться за свой проигрыш. Плата очень высока. Но ты уже не ребенок и понимаешь: в мире не все так просто. И когда понадобится, я заплачу назначенную цену.

— Неужели они…

Я боялась спросить, не о своей ли смерти он говорит с такой беззаботной улыбкой.

— Думаю, что обязательно, — весело ответил сэр Роберт. — На месте королевы я бы с этим не тянул. А теперь расскажи мне, что нового за стенами Тауэра. У нас с тобой не так уж много времени.

Я пододвинула табурет поближе и собралась с мыслями. Мне не хотелось рассказывать ему о новостях, поскольку все они были плохими. Мне хотелось смотреть на его изможденное лицо, держать его руку в своей. Хотелось рассказать, как я тосковала по нему. Я писала ему одно шифрованное письмо за другим, зная, что он давным-давно потерял ключ к шифру. Потом я бросала их в огонь, поскольку любое письмо могло повредить нам обоим, тем более шифрованное.

— Мисс Мальчик, не молчи, — ободрил он меня. — Рассказывай мне все.

— Королева всерьез подумывает, не выйти ли ей замуж, — тихо начала я. — После коронации она болела. Ей предлагают одного жениха за другим. Лучший выбор — Филипп Испанский. Его советует испанский посол. Посол говорит, что у них будет замечательный союз, но королева боится. Она знает, что не сможет править одна, и все равно боится… чтобы ею управлял мужчина.

— Но она не отказалась от мыслей о замужестве?

— Сама не понимаю. Думаю, она болеет еще и от страха. Ей страшно оказаться в одной постели с мужчиной. А управляя одна, она боится за свой трон.

— А как поживает принцесса Елизавета?

Я оглянулась на крепкую дверь и понизила голос до едва различимого шепота.

— У них с королевой сплошные разногласия, — сказала я. — А начиналось все очень хорошо. Королева хотела, чтобы Елизавета постоянно находилась при ней. Она объявила ее своей наследницей. Но счастье оказалось недолгим. Елизавета — не маленькая девочка, чтобы смотреть старшей сестре в рот и впитывать ее поучения. Она вообще не хочет признавать над собой чью-либо власть. Елизавете в уме не откажешь, она соображает быстро, как алхимик. Королева ненавидит споры о том, что для нее свято, а Елизавета готова спорить по всякому поводу и ничего не принимает. На все она смотрит очень… жесткими глазами.

Я замолчала, подумывая, не наговорила ли лишнего.

— Ты считаешь, что у нее жесткие глаза? — спросил сэр Роберт. — У нее очень красивые глаза.

— Я, наверное, не так выразилась. Она смотрит так, словно… видит насквозь. Она не умеет благоговейно закрывать глаза, как королева. В ней нет такой веры, как у Марии. Таинство причастия не вызывает у нее восторга. Ей нужны факты и доказательства, а не слепая вера. И она… ничему не доверяет.

Сэр Роберт кивал, будто я повторяла то, о чем он и сам хорошо знал.

— Ты права, мисс Мальчик. Она никогда ничего не принимала на веру.

— Принцесса несколько раз пропускала утреннюю мессу. Королева заставила ее прийти в часовню. Так Елизавета пришла туда, держась за живот и охая от боли. Потом, когда королева загнала ее в угол, Елизавета сказала, что обратилась в истинную веру. Королеве нужна от нее правда. Мария хочет знать тайны ее сердца: верит она в святые таинства или нет.

— Тайны сердца Елизаветы! — со смехом воскликнул сэр Роберт. — Видно, королева совсем ее не знает. Елизавета никому не поверяет тайн своего сердца. Даже в раннем детстве она умела молчать о подобных вещах.

— Елизавета обещала публично заявить о своем обращении в католическую веру. Но до сих пор этого не сделала. И на мессу она ходит лишь по принуждению. Все говорят…

— И о чем же все говорят, моя маленькая шпионка?

— О том, что Елизавета рассылает письма убежденным протестантам и что у нее есть целая сеть сторонников. Еще говорят, что французы готовы дать денег, чтобы поднять мятеж против королевы. А еще я слышала: ей нужно лишь дождаться, когда королева умрет, и тогда английский трон достанется ей. Когда такое случится, Елизавета сбросит все маски и будет настоящей протестантской королевой. Сейчас она — настоящая протестантская принцесса.

— Однако, — пробормотал он, переваривая мою болтовню. — И что же, королева верит всем этим сплетням?