Мэри Бэлоу - Немного порочный

— Я купила две шляпки, хотя одна из них мне не слишком нравится, — сказала Джулиана. Похоже, она заметно повеселела. — А вторая, боюсь, не очень мне идет. Еще я приобрела несколько метров лент. Я никак не могла решить, какой цвет мне больше нравится, поэтому купила каждого понемногу, хотя, если честно, ни один цвет не устроил меня до конца. — Она глубоко вздохнула. — Что за бездарный день!

На этом месте бабушка предпочла удалиться в свою комнату, и Джудит оставалось только помочь ей подняться и проводить наверх.

— От этих сережек у меня болят уши, — пожаловалась бабушка, вытащив из уха подвеску, когда они подошли к дверям ее спальни. — Я все время забываю, от каких именно мне больно. В моей шкатулке для драгоценностей такой кавардак, что я просто засовываю туда руку и достаю то, что лежит сверху. Эти серьги надо положить на дно.

— Я сделаю это для вас, бабушка, — пообещала Джудит.

Но когда она увидела содержимое большой деревянной инкрустированной шкатулки, в которой хранилась внушительная коллекция драгоценностей, то поняла, что здесь необходимы более серьезные меры.

— Хотите, я все разберу как положено? Видите, бабушка, шкатулка разделена на отделения. Если разложить отдельно кольца, серьги, броши, ожерелья и браслеты, вам гораздо легче будет найти то, что нужно.

Старушка вздохнула.

— Твой дед постоянно покупал мне драгоценности, — проговорила она, — потому что он знал: я их обожаю. Как видишь, самые ценные вещицы я храню отдельно. — Пожилая леди указала на небольшой мешочек из бархата винного цвета, наполненный всякой всячиной. — Будь добра, вытащи мне эти украшения. Ты так добра, Джудит, дорогая моя. Я никогда не отличалась аккуратностью.

— Я заберу шкатулку к себе в комнату, — предложила Джудит, — чтобы не мешать вам отдыхать.

— Мне не нужен отдых, — возразила бабушка, — я думаю, что простыла, когда сидела вчера на улице с Сарой. Я надеялась, что горячий чай вылечит меня, но не помогло. Надо попросить Тилли принести какого-нибудь лекарства.

Джудит отнесла тяжелую шкатулку в комнату и вывалила содержимое к себе на кровать. Видимо, дедушка был просто одержим бабушкой, раз дарил ей столько великолепных украшений, многие из которых практически не отличались друг от друга.

Она раскладывала ожерелья и почти заканчивала работу, когда послышался резкий стук в дверь и, прежде чем Джудит успела ответить, в комнату ворвался Брануэлл. Лицо его было белым как полотно.

— Джуд, — прошептал он, — мне нужна твоя помощь.

— Что случилось? — Она вспомнила о настойчивом посетителе. Скорее всего, именно он расстроил ее брата. — Что ему было нужно?

— О, — Брануэлл попытался улыбнуться, — это просто посланец. Совсем стыд потерял! Джентльмен должен своему портному и сапожнику, и за это надо преследовать его через всю страну, как будто его обещания в конце концов расплатиться недостаточно.

— Так это был портной, который пришел потребовать уплаты долга? — спросила Джудит, чувствуя в руке тяжесть сапфирового ожерелья.

— Не сам портной, конечно, — поправил Брануэлл. — У них для этого есть специальные люди, Джуд. Он сказал, что у меня есть две недели, чтобы отдать долг.

— И сколько тебе нужно денег?

— Пятьсот гиней, — криво улыбнувшись, проговорил Брануэлл. — Некоторые джентльмены должны в десять раз больше, но их никто не преследует.

— Пятьсот... — Джудит показалось, что она сейчас потеряет сознание. Ожерелье выскользнуло у нее из рук и с глухим звуком упало на покрывало.

— Дело в том, — начал Брануэлл, подойдя к окну, — что отец выйдет из себя, узнав об этом. Я понимаю, что переступил черту, и больше такое не повторится. Я должен встать на путь истинный и все такое. Но дело сделано, понимаешь, Джудит, и отцу придется вытащить меня из этой переделки. Но если я пойду лично просить его или даже напишу письмо, он взорвется. Напиши ему вместо меня, Джудит, пожалуйста. Объясни ему. Скажи, что...

— Бран, — перебила его сестра, — я не уверена, что у отца хватит денег оплатить твой долг. А если и хватит, то это его последние деньги. Он пойдет по миру, так же как мама, Касс, Памела и Хилари.

Брануэлл побледнел еще сильнее, даже губы его стали белыми.

— Все настолько плохо? — прошептал он. — Правда, Джуд?

— А почему, ты думаешь, я здесь, Брануэлл? — мягко спросила она. — Потому, что жить у тетушки Эффингем было мечтой всей моей жизни?

— О, я понимаю. — Брат посмотрел на нее с искренним сочувствием. — Мне ужасно жаль, Джуд. Я не хотел этому верить. Так, значит, все это правда? Я виноват во всем? Ну что ж, теперь этому конец. Я исправлюсь, вот увидишь. Я выплачу свои долги и восстановлю семейное состояние. Я сделаю так, что ты сможешь вернуться домой и все сестры получат достойное приданое, чтобы привлечь женихов. Я...

— Каким образом, Бран? — Джудит отнюдь не была тронута покаянной речью брата. Напротив, она разозлилась. — Ты будешь делать более крупные ставки на скачках и в Джентльменских клубах? Нам всем было бы гораздо спокойнее, если бы ты устроился на приличную работу и зарабатывал себе на жизнь.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Брануэлл, — обязательно, Джуд. Я найду способ. Я выкручусь без папиной помощи. Боже мой! — Он невидящим взглядом уставился на шкатулку с драгоценностями. — Чьи это побрякушки? Бабушкины?

— Они все лежали в одной куче, — пояснила Джудит, — за исключением самых дорогих вещей, которые хранятся вот в этом мешочке. Я решила разложить все вещи по местам, чтобы бабушке было удобнее.

— Здесь, должно быть, целое состояние!

— Забудь об этом, Брануэлл, — строго проговорила Джудит. — Ты не будешь просить бабушку выплатить твои долги. Эти драгоценности — память о совместной жизни с дедушкой. Может быть, они и стоят целое состояние, но драгоценности принадлежат ей, а не тебе и не мне. Надо признаться, мы всю жизнь уделяли ей слишком мало внимания, потому что отец считал ее недостойной уважения, не знаю, правда, почему. Иногда она надоедает, все время забывает в комнате какие-то вещи и жалуется на здоровье, хотя в последнее время все реже и реже. Несмотря ни на что, я очень привязалась к ней. Она очень веселая и любит посмеяться. А еще она совершенно не жадная, чего нельзя сказать о ее дочери и... и сыне. — Джудит вспыхнула, устыдившись своих грубых слов в адрес отца.

Брануэлл вздохнул.

— Нет, конечно, я не собираюсь просить старушку о помощи, — сказал он. — Во-первых, для меня унизительно признаться ей в том, что у меня проблемы. Черт возьми, вряд ли она заметит отсутствие одной, двух или даже десяти таких побрякушек!

Джудит пригвоздила брата к месту гневным взглядом.