Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

подошел к нам, как только увидел. Лицо его выражало глубокое отчаяние.

– Правда, – сказал он нам, – я пригласил вас ужинать, но подобные праздники не существуют больше для меня.

Он увел нас в столовую, не желая, чтобы мы узнали женщину, лежавшую на постели.

– Вы честные люди, и потому моя просьба хранить все в тайне бесполезна, – сказал он нам. Потом, чтобы сбить нас с толку, прибавил: – Впрочем, эта женщина неизвестна в Париже. Она вообразила, будто я ее люблю, и пришла ко мне умереть.

Произнося эти слова, он подталкивал нас к двери. Когда мы вышли, запер ее на ключ.

Едва мы очутились на улице, как дьявол сказал мне:

– Я чересчур отомщен. Мое предчувствие, что Жанна окончит дурно, оправдалось вполне.

– Вы уверены, что она умерла? – спросил я.

– Разве сами вы не видели? Уже цвет лица стал восковым.

– Однако вы во всем виноваты.

– Нет, не я, а страсти. Я сам лишь игрушка того, кто ищет рассеяния во всем. Однако не станем расстраивать себя сильными ощущениями, которые притом могли бы воспрепятствовать нам хорошо поужинать.

– Где?

В ту минуту, как я сделал этот вопрос маркизу Сатане, глаза наши были ослеплены ярким светом в окнах противоположного дома.

– Прекрасная трагедия и веселенькая комедия, – сказал дьявол со своей обычной улыбкой. – Это жених Жанны, Деламар, хоронит свою холостую жизнь.

– Как! Рядом с бедной девушкой, которая только что умерла!

– Разве неизвестно вам, что он живет напротив Бриансона?

– Случай сводит и не такие противоположности.

– Вы знаете, что мы можем отправиться к нему ужинать. Он пригласил не только меня, но и одного моего друга, испанца, который должен привезти свою любовницу Розу-из-Роз, ибо: «Pour être magistrat, on n’en est pas moins home» [29].

– Пойдем, если только вы уверены, что не оправдается над нами пословица: «Незваный гость хуже татарина».

– Вам не будет неприятно увидеть этот контраст. Идем.

Я последовал за маркизом Сатаной.

Нас приняли ласково, дружески. Садились за стол. Веселье искрилось в бокалах и в сердцах. Только один Деламар находился в каком-то неопределенно тревожном состоянии, столь совместном с его важностью. Однако он желал, чтобы веселились на его празднике, последнем в его холостой жизни. И не подозревал того, что случилось в противоположном доме. Предполагал, что Жанна питает симпатию к графу Бриансону, но не сомневался в том, что она честнейшая девушка в мире. Надеялся быть с нею счастливым, гордился ее красотой и славным именем. Один из его друзей говорил ему, что Жанна несколько компрометировала себя с Бриансоном, и даже намекал, что она бывала у Марциала; но Деламар обрезал его, сказав:

– Неправда; я живу напротив и никогда ее не видел.

Разумеется, Жанна не высовывалась в окно, когда бывала у Бриансона.

Веселились много у Деламара. Один из гостей предложил тост за молодость, другой – за супружество.

– Вы не пьете? – сказал я маркизу Сатане.

– Мой друг, – отвечал он, – я не верю более в молодость, никогда не верил в супружество.

Глава 22. Кинжал

Марциал вернулся в спальню; в отчаянии, бессознательно, устремил пристальный взгляд на Жанну, лицо которой покрылось смертельной бледностью.

Он заметил в складке ее платья небольшой кинжал, которым она часто играла у него; уже в первое их свидание она сказала: «Я никогда не любила драгоценных вещей, но не нашла бы странным, если бы женщины носили маленький кинжал за поясом».

Без сомнения, в последнюю минуту она решила умереть скорее от кинжала, чем от яда.

– Кровь! Кровь! – вскричал Марциал.

Он не решался осмотреть рану. Глаза его были вытаращены, но он ничего не видел.

– Жанна, Жанна! – сказал он, приподнимая ей голову. – Прости мне свою смерть. Упал на колени и вторично прошептал: – Жанна, Жанна, прости мне свою смерть.

Минуту постоял он в молчании, мысленно воссылая к Богу горячую молитву, молитву обуреваемой отчаянием души. Потом осыпал себя упреками:

– Эта девушка, чистейшее создание, знавшее только Творца и свою мать, пришла ко мне, отдала свои сердце и душу, и я, как жадный зверь, растерзал ее сердце, погубил душу. Она принесла мне все радости – я наделил ее одной лишь скорбью. Как была она прекрасна и как еще теперь хороша!

Марциал схватил окровавленный кинжал, чтобы поразить себя.

Он надеялся, что, убив себя, получит прощение от Жанны.

Но, прежде чем исполнить свое намерение, Марциал подошел к камину, снял портрет матери, поцеловал его и сказал:

– Ты также простишь меня!

По его мнению, смерть его была добрым делом, он надеялся спасти этим путем честь Жанны. Найдут Жанну у него в квартире, но в чем упрекнуть их после смерти? Она готовилась выйти замуж за нелюбимого человека, пришла к Бриансону, которого любила, открыла ему свое сердце, но решилась умереть. Он, не могши убедить ее остаться в живых, предпочел лучше умереть, чем жить без нее. Кто осмелится заподозрить Жанну, когда оба они умерли?

– Да, я должен умереть, – сказал Марциал, приставляя твердой рукой острие кинжала к сердцу…

В эту минуту постучали в дверь.

Том второй

Книга седьмая. Воскресение

Глава 1. Пробуждение матери

Графиня д’Армальяк проснулась около десяти часов утра и кликнула горничную.

Последняя, согласно заведенному порядку, принесла утренние журналы и чашку шоколада.

– Эмма, видели вы сегодня Жанну? – спросила графиня.

– Нет, графиня, – отвечала горничная.

– Скажите ей, что мы пойдем со двора до завтрака.

– Не знаю, дома ли барышня, она, кажется, пошла в восемь часов к обедне. – И горничная проворчала сквозь зубы: – Надобно же замолить свои грехи!

– Ступайте сейчас и узнайте, дома ли моя дочь.

Некоторые люди предчувствуют несчастье, но госпожа д’Армальяк не обладала вторым зрением и жила изо дня в день, не заботясь о завтра. Так и теперь графиня для того только желала видеть дочь, чтобы поговорить с ней о подвенечном платье.

Эмма возвратилась, говоря, что Жанны нет в ее комнате. Впрочем, она и не трудилась дойти до комнаты, зная, что та еще не вернулась.

Рассуждая сама с собой, графиня пришла к тому убеждению, что настало время выдать замуж свою дочь.

Раздался звонок.

– Это она, – сказала графиня, – отворите ей дверь и пришлите ко мне.

Горничная вернулась одна – без Жанны.

– Какой-то господин велел мне передать вам карточку, – сказала она графине.

Графиня взяла карточку и прочитала: «Граф Бриансон».

– Что ему нужно от меня в этот час?

Она едва знала Марциала, которого встречала у герцогини и у госпожи Трамон, ей