Милая Элинор (СИ) - Ксения Чапин

Элинор занялись пригласительными письмами, цветами и списком изысканных угощений для обеда. Артур вызвался сопровождать Эдварда во время беседы с пастором. Один лишь Эдвард, средний брат Элинор, отказался покидать Оксфорд вплоть до объявленной даты венчания, и принимать какое либо участие в приготовлениях. Учитывая, как были дружны все трое детей Спенсер, такое поведение Эдварда немало удивило Элинор, но ей оставалось лишь узнать причину такого поведения у брата лично, при встрече на банкете.

Элин не имела лишней минуты, чтобы присесть или отдохнуть, но эту суету и улыбки окружающих ее людей она не променяла бы ни на что на свете! В предпраздничной суматохе она находила для себя комфорт и душевное спокойствие.

Более приятными хлопотами, чем подготовка к свадьбе, можно посчитать только подготовку приданого для новорожденного, но и эти радости были уже так близки! Анна была уже на четвертом месяце беременности, и хоть ее тонкая и хрупкая фигура не изменилась еще настолько, чтобы бросаться в глаза, Элинор, тетушка Шарлотта и Виктория посматривали на невесту с задумчивыми улыбками и предвкушением!

Было семь часов утра субботы, когда в комнату Элинор вошла Мэйбл с письмом в руках.

— Леди Элли! Ваши матушка и лорд Спенсер прибыли в лондонский особняк! Леди Эстер передала вам письмо! Она ждет вас с сэром Артуром к ужину! Какая приятная новость.

Стоя возле туалетного столика с распущенными волосами, лишь в нижнем платье и корсете, Элин бросилась к служанке.

Элинор не виделась с матерью уже два месяца, и сердце ее тосковало по ее теплу, доброте, ласке. Леди Спенсер умела поддержать в трудную минуту и дать дельный совет! Как жаль, что совета в трудностях этих месяцев она так и не набралась смелости попросить.

В своих письмах Элин писала лишь о красоте Лондонских парков, да об изысканности модных столичных платьев и шляпок. Иногда об Артуре… и о том, как она рада быть здесь.

— Давай его быстрее сюда Мэй! Кто принес письмо? Мальчик посыльный, или Эдвард приехал на завтрак? — брату часто бывало не по себе одному в особняке Спенсеров, и он наведывался в дом друга, где волею случая гостила его сестра и кипела жизнь.

— Ваш брат принес… послал Мэри за кофейником и яйцами с беконом и бобами, и скрылся в большой столовой с вашим женихом. Как и во все предыдущие дни, впрочем! Ничего нового. — Мэй передала письмо молодой хозяйке и, улыбнувшись, принялась стирать несуществующую грязь с рук белым передником.

— Мне нужно с ним поговорить! — Элли покрутила письмо перед собой и не вскрывая гербовой печати, направилась к двери.

— Так дело не пойдет! — Путь к выходу преградила невысока, худощавая, но очень сильная Мэйбл. — Разгуливать по коридорам в корсете вы будете в свой медовый месяц, по своему новому дому, пока все слуги, во главе со мной, будут отсиживаться в винном погребе, и выходить только лишь для стирки и готовки ужинов! Ну а пока, соизвольте уж надеть платье!

Через пятнадцать минут Элин, перепрыгивая, как восьмилетняя девчонка, через ступеньки, спустилась на первый этаж и влетела в залитую мягкими утренними лучами большую столовую.

Артур и Эдвард стояли у распахнутых створок большого французского окна, и смотрели на сад, попивая горячий кофе и негромко переговариваясь.

— Эвард! — Задев бедром острый угол стола, Элинор сдавленно выдохнула, но добралась до брата, порывисто обняла его и поцеловала в щеку. — Эд! Как мама? Она была в настроении, когда приехала? А отец? Они зовут нас с Артуром на ужин сегодня! Что если они не довольны мной? Я знаю, что они дали согласие Артуру, но что если они решили изменить свое решение? Просто скажи мне, они в добром здравии и не было ни единой тени сомнения на их лице или печали? Я была не самой лучшей дочерью эти месяцы… редко писала, а потом и вовсе собралась замуж! — от переизбытка эмоций и волнения все слова девушки слились в одно, дыхание перехватило, и она сделала небольшую паузу, чтобы отдышаться Столовую наполнил громкий, раскатистый мужской смех.

— Ты уверен, что не хочешь подождать пару — тройку лет, прежде чем жениться на ней, мой друг? Эта женщина еще сущий ребенок! — смеясь и кашляя одновременно, выдавил из себя Эдвард.

В это же самое время Артур во все глаза смотрел на свою разрумянившуюся прекрасную невесту. С яркими малиновыми пятнами на щеках и кончике носа, собранными в низкий хвост тяжелыми кудрями и наполненными влагой голубыми глазами, она походила на гимназистку. Перевозбужденная, непосредственная, удивительно шумная и улыбчивая — такой он помнил ее из детства. Именно такой он встретил ее в мае, перед ее девятнадцатилетием, на берегу пруда, когда воротничок ее платья был расстегнут, обнажая ребрышки корсета и грудь.

В Лондоне она была сама не своя. Тише, чем когда-то, скованнее, будто давил на нее этот город, люди, живущие здесь и печали, с ними связанные.

Сегодня утром Артур был счастлив видеть Элли прежней! Он не разделял ее переживаний, так как был уверен в правильности своих действий и в заключенных договоренностях с ее родными. Будь они уже женаты, он бы увез Элинор из столицы, спрятал от всех бед этого места, и был бы счастлив, просто слушая ее смех и беглую речь. Он был бы несказанно счастлив.

Артур положил ладони на напряженные девичьи плечи и привычно коснулся губами горячего лба девушки.

— Доброе утро, мое прекрасное видение! — он продолжал улыбаться, источая уверенность и заражая им Элинор. — Тебе хорошо спалось?

Элин, в свою очередь, возблагодарила всех святых за то, что щеки ее уже были краснее свеклы, и нечем больше ей выдать своего смущения.

Артур ночевал в ее комнате все эти ночи, прошедшие с дня их примирения и уже задавал сегодня этот вопрос.

Заснуть по одиночке ни у одного из них не получалось, и молодой мужчина взял в привычку приходить в оклеенную цветочными обоями комнату, садиться в маленькое желтое кресло, рассказывать о том, о чем Элли попросит, и наблюдать, как она расчесывает свои длинные волосы, или слушать, как читает перед сном. Он мог спать в том самом кресле, или на полу, прислонившись к кровати, или поверх одеяла, прижав к себе свою невесту. Но ни разу с момента маскарада у Баррингтона, он не позволял себе больше откровенных ласк.

— Благодарю! Спала я вполне сносно! — хмыкнула Элинор, с недовольством посматривая на брата.

— Какое прекрасное семейное утро! — в дверях показалась Шарлотта Уоррен, держащая под руку сияющую, похлеще фамильного хрусталя Викторию. Обе женщины улыбались, будто