Сильвия Эндрю - Франческа

— Прошу прощения за неуместный смех. Сожалею о случившемся и… еще раз покорнейше прошу прощения.

Но Франческа не смягчилась: судя по всему, ее собеседник ни в чем не раскаивался.

— О подробностях нашей предыдущей встречи лучше навсегда забыть, сэр. А вот за то, что вы столкнули меня в канаву, следовало бы извиниться.

— В канаву вас никто не сталкивал. Вы отскочили в сторону и упали. Нет, уж лучше я извинюсь за то, что не узнал вас. — Он снова обвел взглядом промокшее и перепачканное жалкое создание, стоящее перед ним. — С виду в вас и не признать особу из высшего общества. Что касается предыдущей встречи… хорошо, забудем о ней. А жаль — кое-какие подробности могли бы стать приятнейшим воспоминанием. — Он игриво повел бровью.

Как он посмел напомнить ей о том злополучном дне! Неужели у него нет совести? Разумеется, ведь он повеса и негодяй, а она попросту дура, если попалась в его сети.

— Вы меня удивляете, — язвительным тоном заявила Франческа. — Не хотите ли вы сказать, что не стали бы сталкивать меня в канаву, если бы знали, что я не крестьянка? Странное проявление благородства, тем более с вашей стороны! Какая разница, кто и что я?

— Простите, но я действительно никуда вас не сталкивал. Мой племянник, сущий сорвиголова, причинил немало неудобств всем нам, в том числе моим лошадям, изображая лихого кучера. Придется побеседовать с ним всерьез. Но позвольте заметить, что вы торчали на дороге, точно помешанная. Неужели вы не слышали шума приближающейся кареты?

— Я думала, это грохочет гром… Стыдитесь! Как вы посмели назвать меня помешанной?

— Во время нашей прошлой встречи меня привлекла отнюдь не ваша рассудительность, Франческа! Едва ли разумному существу пристало стоять посреди дороги и тем более спорить по пустякам, вместо того чтобы поспешить домой и переодеться.

Это справедливое, но ироническое замечание не вызвало у Франчески чувства благодарности. Она уже готовилась произнести в ответ язвительную реплику, когда вдруг раздался недовольный женский голос:

— Маркус, дорогой, ты что, прирос к месту? Если не поторопишься, гроза застигнет нас в пути!

Спутница джентльмена опасливо вышагивала по дороге, жеманным жестом подобрав юбки элегантного платья из зеленой тафты. Тень от черной шляпы с широкими полями падала ей на лицо. Ее наряд едва ли мог считаться приличным дорожным костюмом — шляпа была чересчур велика, вырез платья слишком глубок, но Франческа еще никогда в жизни не видывала столь элегантного туалета. Из-под шляпы на шею незнакомки ниспадали черные локоны, Франческе удалось разглядеть темные глаза, алые губки, белую, как лепестки магнолии, кожу и легкий румянец на изумительно красивом лице. Но в этот миг его совершенство было слегка подпорчено брюзгливой гримасой.

— Больше я не сделаю ни шага, эта дорога кошмарна! Поспеши в экипаж, дорогой. Почему ты задержался? — Дама перевела взгляд на Франческу. — Боже милостивый, какая грязнуля! Ну, в чем дело, черт возьми? — Она снова повернулась к спутнику. — Право, Маркус, к чему тратить время на эту замарашку? Заплати ей и возвращайся в карету. И поспеши — мы с Ником ждем тебя. Нет, ни слова больше — я отказываюсь слушать! Не забудь только спросить у этой селянки дорогу — конечно, если она ее знает, — прибавила дама, вновь с отвращением оглядев Франческу.

— Ошибаешься, Чармиан, мисс Шелвуд вовсе не селянка. Ее семье принадлежит большая часть земель в округе.

— Вот как? — Взгляд темных глаз вновь устремился на потрепанное платье. — Как странно!.. Не задерживайся, Маркус. — С этими словами красотка повернулась и боязливыми шажками направилась к карете.

Франческа почувствовала, как ее щеки краснеют под слоем грязи. К шпилькам тетушки она давно привыкла, но услышать оскорбление от посторонних, да еще от столь элегантной дамы, нет, это слишком обидно!

Мужчина сжал губы, помолчал и мягко произнес:

— Вы должны простить леди Форрест. Продолжительная поездка, да еще в духоте, утомила ее. И к тому же Ник доставил всем нам немало тягостных минут.

— Так я и думала, — ехидно отозвалась Франческа. — Не сомневаюсь, леди испытала кошмарные ощущения. Умоляю, передайте ей заверения в моем искреннем сочувствии.

Маркус ответил сдержанным кивком и промолчал. Однако не прошло и полминуты, как он, похоже, принял решение.

— Позвольте отвезти вас домой — если не ошибаюсь, вы живете в Шелвуд-Мэноре?

— Вы с ума сошли?

— Нет, я вовсе не сошел с ума. Или вас не устраивают манеры леди Форрест?

— Мне нет дела до леди Форрест. Я прекрасно доберусь домой пешком — да, так я и намерена поступить. По правде говоря, сэр, в вашем экипаже я отказалась бы не только отправиться в Шелвуд или в Уитем, но даже прокатиться по аллее! С какой стати вы вообще вздумали предлагать мне свои услуги? Неужели вы забыли обстоятельства нашей предыдущей встречи?

— Разумеется!

Опешив, Франческа воззрилась на него.

— По вашему требованию. Вы сами велели мне обо всем забыть, — напомнил он.

Франческа сжала губы. Нет, он не заставит ее рассмеяться, она этого не допустит — именно со смеха все началось в прошлый раз. И она холодно произнесла:

— Советую вам поскорее присоединиться к своим друзьям — им не терпится вкусить… утех, какими славится Уитем-Корт.

— Само собой. Значит, вам и об этом известно? — с насмешливой улыбкой осведомился Маркус.

— Только понаслышке, сэр. Благодаря краткому и крайне нежелательному знакомству с одним из гостей Уитем-Корта, которое состоялось несколько лет назад.

— Тогда мне показалось, что вы не сочли это знакомство столь нежелательным, дорогая.

Франческа вновь вспыхнула и коротко заявила:

— Я была чересчур молода и глупа. Мне следовало быть осмотрительнее. — И она попятилась. — Советую вам вернуться на сотню ярдов и свернуть на большак, ведущий к деревне, а затем выбрать первый поворот налево. Эта дорога тоже ведет к Уитем-Корту, но она слишком узкая и ухабистая, и справиться с лошадьми на ней под силу лишь умелому кучеру.

— Выходит, меня вы таковым не считаете, — заметил Маркус, двинувшись следом за Франческой.

— Покамест у меня не было причин составить о вас обратное мнение. Всего доброго, сэр!

— Хорошо, я последую вашему совету — сегодня лошади и без того измучились, а эта дорога и впрямь омерзительна. — Он направился было к экипажу, но тут же остановился и оглянулся через плечо. — Вы уверены, что я ничем не могу вам помочь?

— По-моему, вы предостаточно помогли мне! А теперь, ради всего святого, оставьте меня в покое!

Джентльмен оторопел, услышав в голосе Франчески раздраженные нотки. Сказать по правде, она удивлялась самой себе — подобные вспышки были для нее чрезвычайно редким явлением. Из порывистого, пылкого ребенка под гнетущим влиянием тети Франческа с годами превратилась в сдержанную и молчаливую девушку. Она давно научилась держать себя в руках, достоинство и самообладание служили ей броней от постоянных упреков и оскорблений.