Дороти Гарлок - Роковые тайны

Когда Колин остановил фургон перед домом, Триш спрыгнула на землю и сорвала с себя шляпку. Ее кожа была цвета кофе с изрядным количеством сливок. У нее были коричневые блестящие глаза, тонкий нос и подбородок, усыпанный веснушками. Она вытащила из кармана кусок материи и обвязала вокруг головы, чтобы черные кудрявые волосы не закрывали лицо.

– Никогда больше не поеду в город!

Эдди понимала страхи девушки и попыталась развеять их:

– Война кончилась, Триш. Не надо бояться, что кто-то заявит на тебя права. Ты свободна и можешь идти куда захочешь.

– А я никуда не желаю уходить, миссис Эдди. Я хочу остаться здесь с вами и малышами. Какой прок быть свободной, если идти некуда?

– И я хочу, чтобы ты осталась. Боже милостивый! Что бы я без тебя делала? Ты была со мной в самое тяжелое время. А затем ангел положил на крыльцо этих двух. – Эдди крепко обняла Джейн Энн и улыбнулась Колину. – С тех пор я ни дня не была одинокой.

– Это был не ангел! – Колин начал распрягать лошадей. – Это был старина Сайкс. Он замучился кормить нас и сказал, что пришел черед других – словно мы собаки. Удивительно, как это он просто не выгнал нас и не пристрелил.

– Вы никуда отсюда не денетесь, вот что. Ты и Джейн Энн останетесь с нами. Ради Бога! Без твоей помощи мы с Триш не справимся с кукурузой и хлопком, а Джейн Энн нужна, чтобы следить за Диллоном.

– И я бы сдохла от страха, если бы тогда ты не снес змее голову мотыгой, когда я на нее наступила на делянке, – заверила Триш мальчика, содрогнувшись от воспоминания.

– Джейн Энн, иди переоденься. И, лапочка, надень шляпку. Триш за утро просто поджарилась. – Эдди полезла в глубь фургона за сахаром.

– Я принесу ружье, – вызвался Колин.

Эдди успела распахнуть входную дверь, чтобы проветрить дом, когда увидела подъезжающую повозку:

– Глядите-ка! Едет проповедник Сайкс с женой.

– Спрячу-ка я сахар. – Триш схватила мешок и потащила его в дом. – Увидит и начнет зубы заговаривать, как обычно, когда чего-то захочет.

Сайксы поселились в Озарксе и основали храм среди холмов примерно тогда же, когда родители Эдди купили здесь участок земли. Эдди была уверена, что из-за многолетнего знакомства они чувствовали себя обязанными присматривать за ней. Вначале за Сайксом не замечали никакого особо религиозного фанатизма, но теперь он обличал любые человеческие грехи и считал людское горе проявлением гнева Господня.

Сайкс держал свою паству в железных рукавицах. Если ему становилось известно, что кто-то в воскресенье умудрился пришить пуговицу или расщепил полено на растопку, то непременно осуждал таких публично – произносил проповедь о нарушении святого дня, субботы. Провинившегося ждала геенна огненная.

Повозка остановилась перед домом, и Эдди с Диллоном вышли во двор поприветствовать гостей.

– Жарко, пройдемте на крыльцо выпить чего-нибудь холодненького.

– Мы не можем задерживаться более чем на минуту-другую, – сказала миссис Сайкс, маленькая бодрая женщина, похожая на птичку. Она слезла с повозки и взошла на крыльцо, прежде чем нога ее тучного мужа коснулась земли. – Мне не терпится узнать, прибыл ли мистер Гайд сегодняшним поездом.

– Нет. Он не приехал. Садитесь в качалку, миссис Сайкс.

– А как наши малыши? – Она потрепала Диллона по щеке, в ее глазах-бусинках засверкало восхищение.

– Он уже не малыш, ему три года.

– Да? Боже, как летит время!

– Добрый день, преподобный отец. Заходите. Я принесу кресло и холодной воды. На крыльце прохладней, чем в доме.

– Как дела, все в порядке? – спросил Сайкс, выпив воды. Он опустился в вынесенное из дома кресло. Эдди сжалась от страха, выдержит ли старое кресло, когда услышала скрип под солидным весом.

– У нас все хорошо. Просто прекрасно.

– Днем и ночью вдоль дорог движутся люди, не остывшие от убийств, поджогов и насилий. Города забиты дезертирами и освободившимися рабами, которые не знают, что с собой поделать. Ваша жизнь здесь без мужчины – дьявольское искушение для них. Особенно с этой проституткой. – Его голос гремел в тишине, нарушаемой только жужжанием майских жуков и карканьем ворон.

– Я не одна. Со мной дети и Триш, которая, разумеется, не проститутка, – возмущенно ответила Эдди.

– Ой-ой! – фыркнул толстяк. – Эти ленивые черные девки притягивают блудников, как горшок с медом – мух.

Эдди хотела возразить, но промолчала. Она овладела собой и глубоко вздохнула. Нельзя ссориться с проповедником. Он обладал достаточным влиянием, чтобы забрать Колина и Джейн Энн, чтобы «преподать ей урок». Миссис Сайкс заметила румянец, вспыхнувший на лице Эдди:

– Мы беспокоимся о вас, дорогая.

– У нас все в порядке. – «Прости меня, Господи, за эту ложь». – Мы отдыхали после возвращения из города.

– Вас не было на воскресной службе, – укоризненно заметил Сайкс. Было не по сезону очень тепло, и пот заливал его лицо.

– У лошади опухла нога, запрягать ее нельзя. – «И за эту ложь прости меня тоже, Господи!» – А идти пешком с Диллоном слишком жарко.

– Нет, дитя мое. – Сайкс замотал головой так энергично, что его челюсти лязгнули. – Некоторые неудобства не могут служить оправданием для отдаления от дома Божьего. Сироты должны быть там, чтобы слышать Слово, – сурово произнес он, затем добавил: – Мальчик уже достаточно большой, чтобы заработать себе на пропитание.

– Он работает здесь. – У Эдди неистово забилось сердце. – Вы не должны беспокоиться о Джейн Энн и Колине. Я собираюсь оставить их обоих.

– Вы уже выполнили свой христианский долг перед ними. Они пробыли у вас дольше, чем нужно. Пришло время, чтобы кто-то другой принял бремя на себя.

– Они не бремя, – мягко возразила Эдди. – Когда вы привели их сюда, то сказали, что у них нет близких родственников. У меня столько же прав на них, как и у всякого другого.

– Эти дети были оставлены под присмотр церкви, и я принял на себя тяжкую обязанность вырастить их. Полагаю, им нужна более сильная рука. Господь говорит: «Пожалеешь розгу и испортишь ребенка».

Эдди сильно сомневалась, что Господь считал, будто следует бить детей, но спорить с преподобным было опасно. Она подавила гнев и попыталась говорить рассудительно.

– Видели вы детей не при деле? – спросила Эдди и продолжила, прежде чем он мог ответить: – Они теперь тоже моя семья. Я люблю их, как и собственного ребенка. Колин помогает мне с овцами и в поле. Джейн Энн присматривает за Диллоном.

– У вас нет оснований кормить лишние рты, когда в доме нет мужчины, – настойчиво сказал он.

– Мужчины не было в доме и тогда, когда вы их сюда привели. Я справлялась почти четыре года. Теперь война закончилась…