Барбара Картленд - Карма любви

— О, так это женщина!

— Разумеется, женщина, как и всегда. Может ли быть иначе? — в свою очередь, удивился Чарльз.

— А майор Мередит здесь при чем?

— При том лишь, что она оказалась женой одного из офицеров! Он довольно долго объяснял мне, что такое офицерское братство, «честь полка» и наш престиж в Индии, и еще многое другое в том же духе!

— Разве майор Мередит в нашем полку? — удивилась Орисса.

Из поколения в поколение королевские Чилтерны были семейным полком Фейнов и Гобартов. Сын наследовал отцу и деду, и все они относились к этому полку как к личной собственности.

— Слава Богу, нет! — ответил Чарльз. — Он числится в Бенгальском уланском полку, но постоянно находится при штабе. Хотел бы я, чтоб он остался здесь! Не будь он таким чересчур любопытным, ни одна душа не обнаружила бы мою маленькую проделку.

— И что же это за маленькая проделка?

— О, волшебная прогулка на холмы, и я считал, что мы удачно скрылись! Но будьте уверены, майор Мередит непременно окажется там, где не надо!

Вспоминая обладателя пронзительных серых глаз, Орисса охотно верила брату.

— Честно говоря, я ненавижу его, — продолжал Чарльз. — Убежден, именно он довел Джералда Дюара до самоубийства!

Орисса резко вскинула голову.

— Он застрелился? — переспросила она. — Но почему?

— Вот это я и хотел бы знать! — яростно выкрикнул Чарльз. — Джералд был славным малым и моим лучшим другом. Но, когда он ездил в Симлу, у него там была связь с женщиной. Она тоже была чертовски привлекательна!

— Но майору Мередиту-то зачем понадобилось вмешиваться? — удивилась Орисса.

— Я бы сам с удовольствием спросил его об этом, — отозвался Чарльз, — если бы посмел. В любом случае Джералда не вернешь, он застрелился, а нам сказали, что это, мол, несчастный случай. Как будто я могу в это поверить!

— Мое присутствие здесь… Что может сделать майор Мередит относительно этого? — печально спросила Орисса.

— Ничего хорошего, тем более что я в некотором роде обещал впредь быть осмотрительным с прекрасным полом, — ответил Чарльз.

Помолчав, он с улыбкой добавил:

— Только «в некотором роде»! Но это, конечно, не означает, что я могу принимать женщину в армейском пансионе.

— Но скажите ему, я ваша сестра! — воскликнула Орисса.

— Вы полагаете, от этого что-то изменится? — спросил Чарльз. — Как я объясню, что мою сестру выгнали из дома посреди ночи и ей некуда было идти?

И он гневно продолжил:

— Нет, черт меня побери, я не позволю, чтобы кто-либо из полка узнал, в каком состоянии сейчас мой отец! Когда он командовал полком, его все уважали, очень уважали. Вы знаете это не хуже меня.

— Да, я помню. Мама всегда гордилась им, — прошептала Орисса.

— И пусть майор Мередит думает все, что угодно, — твердо проговорил Чарльз. — В конце концов я не единственный баловень женщин среди офицеров. И если ради меня они настолько теряют голову, что готовы прибегать сюда, что я могу поделать?

— Абсолютно ничего! — воскликнула Орисса, и они оба расхохотались.

Чарльз всегда отличался легкомыслием и задором, подумалось ей, и никто, даже майор Мередит, не вправе был ожидать, что молодой офицер станет вести монашеский образ жизни, сколько бы ему ни читали мораль.

Когда они вот так сидели вместе, любой незнакомый с ними человек не нашел бы никакого сходства между братом и сестрой.

Фейны на протяжении веков — а это был очень древний род — всегда были либо блондинами, либо брюнетами.

Фейны-брюнеты появились в этом роду в правление Карла Второго, когда один из предков, вернувшись домой из Кадиса, привез с собой черноволосую сеньориту с кожей цвета магнолии. И все ее дети пошли в нее.

Чарльз был блондином. Светлые кудри и голубые глаза в сочетании с красивыми чертами лица делали его неотразимым в глазах женщин.

Орисса же своим обликом напоминала испанку.

Ее украшали длинные блестящие иссиня-черные волосы, а также огромные, бездонные глаза, временами, особенно когда ее охватывала тревога или гнев, становившиеся почти лиловыми. Кожа, как и у ее далекой прародительницы, была цвета магнолии. Девушка выглядела изящной до хрупкости и обладала неописуемой грацией.

Любая одежда, какую бы Орисса ни надела, была ей к лицу и сидела на безупречной фигуре удивительно элегантно, так что другие женщины рядом с ней казались вычурными неряхами.

Сейчас в отсветах огня ее головка сияла, а кожа отливала почти ослепительной белизной, которую подчеркивал пурпурный цвет ее платья. Любуясь сестрой, Чарльз сказал:

— Мне придется что-то с вами делать, Орисса.

— Жду ваших предложений, — отозвалась она.

— Ведь у нас должны быть родственники.

— Во-первых, их немного, — ответила Орисса, — а во-вторых, отец, вернее, «она» — с ними перессорилась. К нам уже давно никто не ездит.

— Ах, если бы мамины родители были еще живы!

— Или если бы дядя Генри был в Англии! — вздохнула Орисса.

— Дядя Генри! — радостно воскликнул Чарльз. — Вот и выход!

— Что вы имеете в виду?

— Вам следует поехать к нему. В конце концов он одинок, и вы могли бы быть ему полезны. Я думаю, он будет рад вам.

— Вы хотите сказать… в Индии? — Ориссе стало трудно дышать.

— Конечно, — заверил Чарльз.

И он увидел, как внезапно озарилось ее лицо.

— О, Чарльз, если б я только могла!

— А почему бы и нет? — спросил он.

— А вы уверены, что дядя Генри позволит мне жить в его доме?

— Я только что думал об этом, — признался Чарльз, — но так и не нашел причины, которая бы этому помешала. Вы всегда были его любимицей. Он постоянно интересовался, есть ли у меня весточки от вас. Конечно, обременять себя заботой о ребенке ему было сложно, но вы ведь теперь выросли.

— Вновь оказаться в Индии… О, это будет божественно, — промолвила Орисса, боясь поверить словам брата. — Я каждую ночь вижу Индию во сне!

— Это действительно так много значит для вас? — удивился Чарльз.

— Это мой единственный дом, — ответила Орисса. — Там я была счастлива… невероятно счастлива, пока не умерла мама.

— В таком случае мы непременно и любым способом должны доставить вас к дяде Генри. Дайте подумать… когда я уехал, он остался в Дели. Полк пробудет там еще по меньшей мере месяц-другой.

Глаза Ориссы сияли.

— Но ведь мне понадобится написать ему, и пройдет какое-то время, пока я получу ответ. Как же быть?

Чарльз задумчиво молчал, и Орисса поняла, что он ищет выход. Наконец он воскликнул:

— Я придумал!

— О, Чарльз!

— Честно говоря, я думал о плате за ваш проезд. К несчастью, сейчас я совсем без денег.

— Понимаю… милые леди… дорогое удовольствие, — поддразнила Орисса.