Ради любви и чести - Джоди Хедланд

заметил, что я вот-вот расплачусь. Я могла бы вынести позор от осознания

того, что я недостойная в глазах всех остальных, но я хотела, чтобы Беннет

был другим, хотя в глубине души я подозревала, что он обычный.

— Я же говорил вам, что она ведьма, — крикнул капитан Фокс, перекрывая шум. — Она ведьма, и ее серебро проклято.

Неунывающая женщина внутри меня требовала, чтобы я

сопротивлялась, защищалась, как обычно, и доказывала, что я такой же

человек, как и любой из них. Но мое сердце разрывалось, а эта девушка с

разбитым сердцем не могла вымолвить ни слова. Я только опустила голову, не желая смотреть на Беннета и снова видеть его разочарование и

отвращение.

— Единственный способ снять проклятие — это сжечь ее вместе с

серебром на костре, — продолжал капитан Фокс. — Огонь очищает. Что сгорит

— это ад. То, что остается — нет.

— Сожгите ее на костре! — Закричали еще несколько человек.

Прежде чем я поняла, что происходит, меня стащили с лошади, грубо

поставили на колени и связали руки за спиной.

— Нет! — Сквозь шум я едва расслышала этот протест.

Но кто-то ударил меня по голове с такой силой, что у меня зазвенело в

ушах и закружилась голова. Я почувствовала, как меня безжалостно тащат по

грязи, так что мои руки скрутило. От жгучей боли с моих губ сорвался крик.

— Отпустите ее! — На этот раз резкий окрик перекричал всех.

Сквозь невероятную боль и путаницу ног, окружавших меня, я

мельком увидела Олдрика и Беннета с обнаженными мечами.

— Она не твоя, чтобы наказывать, — снова раздался голос, в котором я

узнала голос Олдрика.

Неужели Беннет слишком стыдился меня, чтобы выступить в мою

защиту? Я опустила голову. Мои волосы распустились и упали на лицо.

— Она наша, — снова заговорил Олдрик, — и мы требуем, чтобы вы

вернули ее нам.

В его голосе звучала властность, которую и должен проявить хозяин

земель. Он вступал в свою Богом данную роль как раз в тот момент, когда

она должна проявиться. Возможно, он потерпел неудачу в прошлом году, но

теперь никто не мог его винить.

— Ты не имеешь на нее никаких прав, — крикнул Беннет.

Я почувствовала облегчение оттого, что наконец-то он защищал меня, что в его сердце было достаточно доброты, чтобы не позволить незнакомым

людям утащить меня и сжечь на костре, не встав на мою защиту. Но перед

глазами стояло отвращение в его взгляде, и я понимала, что он защищал меня

не из любви. А из чести. Все это время он вел себя достойно. Все, что он

делал, он делал из чувства чести. Я была благодарна ему за его

безукоризненное чувство порядочности в этот момент, но я не могла

игнорировать свое разбитое на тысячу осколков сердце, причинявших мне

боль. Я хотела любви, а не почтения.

Хватка на моих связанных руках ослабла, и я опустилась на мокрую

траву и грязь. Я слышала напряженный разговор между лордом Питтом, Олдриком и Беннетом. Кто-то поднял меня на ноги.

— Завтра она предстанет перед судом, — решительно сказал лорд Питт. –

Если она выдержит испытание, ты можешь забрать ее обратно, а мы возьмем

ее серебро.

— Нет необходимости в ее серебре, — крикнул Беннет. — Мы продадим

наши земли и отдадим тебе задаток. А после продажи реликвий и

произведений искусства ты получишь остальное. — Сдавленным голосом

ответил он.

После такого благородного поступка, который спас меня, от стыда я не

могла заставить себя встретиться взглядом с Беннетом и опустила голову, прикрывая лицо волосами. Я знала, как много значат эти предметы для него, я помнила, как он сопротивлялся их продаже, и понимала теперь во что ему

обошлось это предложение.

— Если она ведьма, то все, к чему она прикасается, проклято, — почти

насмешливо сказал лорд Питт. — Включая вашу землю и каждую реликвию

на ней.

— Она не ведьма! — Крикнул Беннет. Но отчаяние, звучавшее в его

голосе, не могло тронуть меня.

Пока продолжались спор и крики, я обдумывала свою мысль: если они

сожгут меня на костре, мое серебро не сгорит. На это лорд Питт мог бы

согласиться. И Мейдстоун будет освобожден. В моих силах было спасти

Мейдстоун, и сохранить сокровища и реликвии. Теперь, когда я понимала, что Беннет на самом деле чувствует ко мне, и мой недостаток отталкивает

его, я больше никогда не хотела встречаться с ним. Смерть облегчит это.

Кроме того, это гарантировало бы, что мне никогда больше не придется

сталкиваться с таким болезненным отказом.

— Я предстану перед судом, — сказала я.

Спор становился все горячее. Я стала опасаться, что Беннет начнет

применять силу, чтобы добиться моего освобождения. Его меч был уже

обнажен и наготове.

— Я пройду испытание завтра, — закричала я.

Шум стих. И снова я почувствовала на себе взгляды всех

присутствующих: настороженные, злые, обвиняющие. Я вздернула

подбородок:

— Отдайте меня под суд. И положимся на милость Божью.

Вздох и протесты Беннета и Олдрика обволокли меня.

— Повесьте ее на ночь в клетке, — крикнул капитан Фокс.

Его предложение было встречено громким одобряющим криком.

Прежде чем я успела сказать что-то еще, меня подтолкнули вперед, навстречу хищникам.

На краю вражеского лагеря, привязанная к высокой ветке одинокого

дуба висела металлическая клетка. Она была похожа на маленькую птичью

клетку Стефана, но большая и грубая, хотя достаточно высокая, чтобы в нее

мог поместиться сидя взрослый мужчина. Внутри лежало разлагающееся

тело мертвеца. Его плоть наполовину исчезла, вероятно, ее склевали

стервятники и другие хищные птицы.

Один из солдат уже взбирался на дерево и пробирался к цепи, которая

должна была опустить клетку. Внутри меня все протестовало и толкало

бежать к Беннету. Но я была окружена слишком большим количеством

солдат и не смогла бы уйти от них. Но я не смогла бы сейчас бежать и по

другой причине: если моя смерть могла сохранить коллекцию сокровищ

Беннета нетронутой, не говоря уж о бабушке и множестве других людей в

стенах замка, тогда эта жертва была необходима.

Когда клетка упала на землю, несколько солдат быстро выкинули

останки пленника. Капитан Фокс грубо толкнул меня вперед:

— Садись в клетку, ведьма.

Хриплые крики Беннета раздавались в толпе солдат, которые вышли из

своих палаток и отошли от костров, чтобы увидеть меня, ведьму. Беннет уже

ничего не мог сделать, чтобы спасти меня. Он был бы дураком, если бы

попытался добиться моего освобождения силой. Мы были в меньшинстве, и

если он попытается что-то предпринять, то потеряет всех людей.