Мария Баррет - Обесчещенные

Он прижал палец к ее рту:

– Тс-с, ничего, наверное, просто жара.

Он закрыл глаза, и тут Сюзанна поняла. Она почувствовала дикую боль в груди, как будто сердце треснуло.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась к Мишелю, – потерянно сказала она. – Я не нужна тебе здесь. – Она отодвинулась, и села в постели, натянув простыню до плеч. – Ты не хочешь скандала. – Она уронила голову и закрыла глаза. От нового приступа боли ее лицо скривилось. Задержав дыхание, она пересилила боль.

– Сюзи? – Филипп стал на колени. – Сюзи? Ты в порядке? – Он опустил руку на ее плечо, но она не отреагировала. – Сюзи? – Его охватил страх, дыхание ее было неровным, лицо пепельно-серым. – Сюзанна? – Филипп мягко тряхнул ее. Широко раскрыв глаза, она уставилась на него, выдох застрял в груди и не выходил наружу, боль была слишком сильна. – Сюзи! – закричал он. – Ради Бога, Сюзи! Какого черта?.. – Он тряхнул ее сильнее, но она начала задыхаться. – О Господи! – Филипп, размахнувшись, отвесил ей звучную пощечину, Сюзи взвизгнула и задышала. Филипп обнял ее, обхватив хрупкую спину. – Ты должна вернуться, – прошептал он. – Ты не можешь остаться в Индии, ты должна понять это, ты должна понять… – Он поцеловал ей волосы. – Пожалуйста, Сюзи, это для нашего будущего, ты должна мне верить.

– Но Мишель… – Она отстранилась и посмотрела на него. – Мишель хочет убить меня, – закричала она, – я знаю это, уверена…

Филипп утешал ее. Она все оценивала неверно, она была перевозбуждена.

– Сюзанна, обещаю тебе, что с тобой ничего не случится, ты должна оставить все эти…

– Эти что? – Она вытерла лицо, внезапно рассердившись. – Фантазии? Это ты хочешь сказать? – Она судорожно отстранилась и резко прижала колени к груди, так что пальцы вдавились в кожу. Внезапно она почувствовала, что все потеряно. Она уткнула голову в колени и закрыла глаза. В чем было дело? Все потеряло значение, она устала, измучена и опустошена. Филипп был всем, что она имела, и, как бы сильно она ни стремилась верить в его любовь, она уже не представляла, какое значение эта любовь имеет в ее жизни. Она пыталась придумать, что сказать, но не могла, голова была пуста, тело немо.

– Сюзи? – Филипп коснулся ее плеча, пытаясь привлечь к себе. – Сюзи, ты ведь послушаешь меня?

Она пожала плечами. Она не знала, что будет делать.

– Ты поедешь домой? – Он хотел заручиться ее словом; у них остался только один день, и он хотел быть уверен, что ей ничто не угрожает. И ему. – Сюзи?

– Я сделаю все, что ты хочешь, – равнодушно ответила она, не зная сама, было ли это правдой. Она не была уверена, что вообще понимает хоть что-нибудь.

– Только до тех пор, пока все это не кончится, пока я не вернусь в Лондон, понимаешь? – Он наклонился к ней и обмотал ее прядь вокруг пальца. Даже в гневе, даже в отчаянии она возбуждала его. – Ты веришь мне, дорогая?

– Филипп, я… – Она остановилась и ответила на его поцелуй. Зачем было объяснять? Что толку во всем?

– Ты со мной всегда, – прошептал он, притягивая ее к себе за прядь волос. – И только ты всегда будешь со мной.

Сюзи смотрела мимо него.

– Джейн? – пробормотала она неслышно. Звук повис между ними в воздухе, как стальной занавес.

– Джейн ничего не значит для меня, – ответил Филипп и посмотрел на Сюзанну. – Это правда.

Но Сюзи уже не различала, где ложь, где правда. Он так часто просил верить ему, что она сомневалась, что верит хотя бы чему-то.

Филипп отпустил ее прядь и обнял за шею. Он страстно поцеловал ее, прижимая к себе.

– Я люблю тебя, Сюзи, – прошептал он. – Джейн – она будет только рада… – Он снова поцеловал ее, и она раскрылась перед ним, притягивая его к себе на подушку и обхватывая ногами. Опершись руками, Филипп склонился над Сюзанной и, вглядываясь в ее лицо, овладел ею. Она придавала ему силу.

– Джейн поймет нас, – пробормотал он. – Я обещаю тебе.

Но Сюзанна не слышала его. Вокруг нее была пустая безнадежная тишина.

Рами поглядел на Джейн. Ее глаза были прикрыты, голова откинута на спинку дивана. Одинаковое отношение к миру, их обоюдная готовность хранить тишину радовали его, и он улыбнулся, но, посмотрев на часы, понял, что уже поздно и ему пора уходить.

– Я знаю, – сказала Джейн, реагируя на его легчайшее движение. – Сейчас уже поздно и тебе нужно идти. – Она открыла глаза и села прямо. – Так?

Рами встал и подошел к ней. Наклонившись, он коснулся губами ее лба.

– Да, я ухожу.

Она улыбнулась в ответ на поцелуй. Теперь, когда они осознали, что скрывается в душе каждого из них, их касания были краткими, но все равно они не могли избежать их. Просто не могли.

– О'кей, – сказала Джейн. Она вздохнула, потянулась и встала. – Спасибо за компанию. Я бы обошлась и одна, но я рада, что не была в одиночестве.

– Спасибо за обед. – Рами сложил ладони и склонил голову.

Джейн улыбнулась, ей нравилась его подчеркнутая вежливость.

– Я провожу тебя к велосипеду?

– Если хочешь.

Он хотел подать ей руку, но в последний момент остановил себя. Джейн заметила это, но ничего не сказала. Ей очень хотелось держаться за его руку, но она не могла, она была замужем. Дело было даже не в замужестве, а в обете перед Богом, для Джейн это было очень важно. Они спустились по ступеням веранды и обошли дом, совсем близко друг к другу, в нескольких сантиметрах, но не касаясь.

– Ты все приготовила на завтра? – спросил Рами, когда они приблизились к велосипедам. Он запланировал для них посещение одного из окраинных храмов Байджура.

– Думаю, что да. – Она никогда не знала, куда они поедут, Рами всегда сам составлял маршрут.

– Хорошо. – Рами нацепил скрепку на брючину и взялся за руль. – Тогда увидимся завтра, – сказал он, ставя ногу на педаль.

– До завтра. – Джейн отошла, как только он тронулся.

– До свидания, дорогая Джейн! – крикнул он, махнув рукой.

– Привет! – Джейн глядела ему вслед, пока он не исчез из виду. – Дорогой, дорогой Рами, – прошептала она и, обхватив себя руками, в одиночестве вернулась в дом.

Поездка домой заняла у Рами около получаса, окна были темными; вероятно, все уже спят. Он оставил велосипед бою и прошел в дом, кивнув поджидавшему слуге. Стараясь не шуметь, он прошел в свою комнату и, отпустив слугу, погасил свет и вышел на балкон. Глядя на звезды, он стал молиться, и молитвы его отличались от тех, которые он читал всю свою жизнь. Затем он вернулся в комнату, разделся и, думая, как всегда, о Джейн, улегся и заснул.

Шива сидел у себя и улыбался. Он слышал, как Рами вошел позднее обычного, он знал, что майора Милза нет в Байджуре. «Боги прокладывают дорогу судьбы, – думал он, – они мне благоприятствуют». Он встал и подошел к статуэтке Кали, стоявшей в стенной нише, и взял ее в руки. Черная богиня, увешанная гирляндой из черепов, символ разрушения и восстановления. Он провел пальцами по фигурке – множество рук и ног, лицо в яростной усмешке.