Барбара Картленд - Серебряная луна

Получилось так, что они вышли именно к тому месту, где стоял Арман почти месяц назад в тот, первый вечер, когда увидел купающуюся Рэв и был очарован ее красотой.

Но сейчас Рэв думала не об этой первой встрече, а только о побеге, и прикидывала, как быстрее и безопаснее пробраться к сараю, где спрятаны лошади. Она уже пошла по тропинке, но шагов Армана не было слышно за ней. Она обернулась, — он как завороженный стоял неподвижно и смотрел на залитый лунным светом мирный павильон над серебристой водой. Да, павильон принес им обоим счастье и трагедию, но теперь они должны покинуть его быстро и навсегда.

— Идемте же, Арман, — настойчиво прошептала она.

Он не шелохнулся. Она нетерпеливо тронула его за плечо, потом сердито потрясла за руку:

— Арман, о чем вы думаете? Нам надо уходить. Мы должны найти лошадей.

Только тогда он повернул голову и посмотрел на нее.

— Это были вы, ведь так?

Она уставилась на него, вытаращив глаза и приоткрыв рот.

— В-вы… вы вспомнили!

— О, моя любимая… сердце мое!

Голос пресекся. Он опустился перед ней на колени и прижался губами к мокрому и грязному подолу ее платья.

— Арман, к вам вернулась память?

Он встал, и она увидела любовь в его глазах. Это был тот самый Арман, ее Арман!

— Ах, Арман, Арман!

Рэв была переполнена счастьем и любовью, она только и могла, что повторять дрожащими губами его имя. Он протянул руки и крепко прижал ее к себе. Мир перестал существовать для них. Но не они для окружающего мира.

— Взять его! — резкий голос ударил, как хлыст.

Они отпрянули друг от друга. Арман развернулся, приготовившись защищаться. Но было поздно. Четверо высоких крепких мужчин бросились к нему и, несмотря на отчаянное сопротивление, через несколько минут полностью его скрутили. Оцепеневшая от ужаса, Рэв стояла рядом, молча наблюдая за борьбой; и только потом, когда Арману заломили руки за спину, она увидела невдалеке изящную женскую фигуру.

Герцогиня де Монестье!

На ней было дорожное платье из кораллового бархата. С ее ушей миниатюрными каскадами падали бриллианты, а на пальцах сверкали кольца. Как будто она только что вышла из дворца Фонтенбло — настолько неуместен был ее наряд в этом лесу! На людях, держащих Армана, Рэв узнала зеленые с алой отделкой ливреи слуг герцогини.

Не успев подумать, что делает, Рэв шагнула вперед:

— Мадам… пожалуйста… умоляю… отпустите нас!

Герцогиня проигнорировала Рэв; она пристально смотрела в лицо Арману и, поймав его взгляд, промолвила:

— Вот мы и встретились, месье! На этот раз, надеюсь, вы обо мне не забудете?

В ее голосе звучали насмешка и какой-то скрытый намек, непонятный Рэв. Арману, даже и в крепкой хватке лакеев, удалось обозначить поклон.

— К вашим услугам, мадам, — учтиво отозвался он, словно они поздоровались в светском салоне.

— Жаль расстраивать план вашего путешествия, но императору, которому, безусловно, надо подчиняться, особенно не терпится поговорить с господином, выдающим себя за маркиза д'Ожерона!

— В таком случае мы, конечно, должны успокоить императора, — ответил Арман.

— Я устрою вам встречу, но сначала мы проследуем в шато, — произнесла Иможен. — Продолжим беседу в более комфортной обстановке.

Подчеркнуто не замечая Рэв, герцогиня повернулась и пошла по лесной дорожке за ограду парка. Там стояла карета, запряженная четверкой лошадей. Лакей ждал у дверцы, форейтор на лошади и два кучера на козлах.

— Пленники пойдут пешком! — приказала Иможен. — Следите, чтобы девчонка не убежала!

Лакей поклонился, а когда карета тронулась, стражники разделились: двое грубо вытолкали Армана на дорогу, а двое пошли рядом с Рэв. Они не держали ее, но когда она попыталась поравняться с Арманом, тоже ускорили шаг.

— Не теряйте надежды, — сказал он по-английски. — Я что-нибудь придумаю!

— Молчать! Заткни глотку, не разговаривать! — крикнул один из лакеев неестественно агрессивным тоном, утверждая этим свою власть.

Арман и Рэв погрузились в свои мысли. Им действительно было не о чем говорить, пока они шагали по пыльной, ухабистой дороге к воротам Вальмона. Рэв боялась расплакаться от горя. Если бы они успели добраться до лошадей, если бы удался план побега, как счастливы они были бы! К Арману вернулась память, и он по-прежнему любит ее! А теперь… какое будущее ждет их? Рэв знала ответ на этот вопрос: Арману грозит тюрьма, а потом — смерть. Раньше или позже, все зависит от воли императора, но в конечном счете его ждет только казнь, возможно, милосердная и даже почетная.

Спасти Армана может только чудо.

Когда они дошли до шато, Рэв с удивлением увидела, что окна дома освещены: все свечи в вестибюле и в коридорах были зажжены. У подножия лестницы стояла неправдоподобно красивая герцогиня. Ее не портила даже брезгливая гримаска. Рядом с ней находился Фуше, Рэв его узнала: бледное мясистое лицо искажено яростью, близко посаженные глаза злобно сверкают над голубым мундиром.

— У меня приказ самого императора, мадам! — заявил он дребезжащим и хриплым от гнева голосом.

— Император приказал вам, месье, найти человека, называющего себя маркизом д'Ожероном, но вы опоздали! — ответила Иможен. — Он уже мой узник, и я не намерена передавать его вам.

Фуше привез с собой дюжину людей и сейчас бросил в их сторону взгляд, словно черпая в них силу.

— Вы не властны, герцогиня, помешать мне переправить этого человека в Фонтенбло!

— Не в вашей власти забрать его у меня, и вы это знаете! — парировала Иможен. — Завтра я лично передам его императору!

— Но это абсурдно, нелепо; фактически это противоречит конституции, — бессвязно бормотал Фуше. — Как министр внутренних дел, я имею власть над каждым гражданином этой страны. Император приказал взять в плен этого человека, и не имеет значения, что вы задержали его первой. Я должен передать его в руки правосудия!

— И приписать себе все заслуги! — усмехнулась Иможен. — Вы, дорогой месье Фуше, достаточно взрослый человек, имейте же смелость признать, что потерпели поражение! Вы, несомненно, помните, что это от меня, а не от вас исходила информация, что данный господин не тот, за кого себя выдает. Он прожил во дворце почти три недели, посетил императорский совет, вы и другие государственные министры оказывали ему всяческие почести. Вы его подозревали? Вы попросили его предъявить удостоверение личности? Нет, вы были слепы, глухи и немы! Это я, женщина, не имеющая никакого отношения к делам вашего ведомства, обнаружила, что этот господин не маркиз д'Ожерон и что его поступки в высшей степени подозрительны. Я рассказала императору об этом невероятном маскараде и побудила его к быстрым, решительным действиям. И что же вы после этого делаете? Вы грубо ломитесь в двери дома, вас слышит половина округи, а у тех, кто находится в доме, появляется шанс бежать. Я же, в отличие от вас, догадалась, что из шато должен быть запасной выход. Подземные ходы есть почти во всех старинных замках. Поэтому я послала своих людей тайно обыскать окрестные леса, пока вы с вашими полицейскими открыто, как на параде, вышагивали по дороге! И что же обнаружили мои люди? Они обнаружили оседланных лошадей в заброшенном сарае! А тогда уж не составило большого труда вычислить и задержать пленников… моих пленников, месье Фуше! Что делать с самозванцем дальше, решит император. Меня это не касается. Это уже будет ваше дело, если только им, как военным и адъютантом, не займется герцог де Тарант, маршал Франции.