Джейн Кренц - Безрассудство

Габриэль упал в кресло прямо напротив Кларингтонов и подождал, пока они опустят свои газеты.

— Наконец-то вы вернулись, — проворчал Энтони. — За каким чертом вы гонялись?

— За вашей сестрой, — мягко ответил ему Габриэль. — Я подоспел как раз в ту минуту, когда Килбурн пытался похитить ее.

Энтони в недоумении уставился на него. Лорд Кларингтон бросил «Тайме» на столик.

— Что вы, черт побери, имеете в виду?! Извольте объясниться.

— Я получил записку от Фебы. Она сообщала, что отправляется посмотреть рукопись, которую продает некий мистер Рилкинз. Когда я прибыл к магазину Рилкинза, то имел честь повстречаться там с двумя мерзавцами, которые пытались похитить Фебу, завернув ее в старое одеяло.

— Неужели вы считаете, что мы поверим в подобные сказки? — Энтони был явно шокирован.

Граф потерял дар речи от удивления.

— Боже мой, вы так шутите, Уальд? — наконец спросил он.

— Я вовсе не шучу, уверяю вас. — Глаза Уальда сузились. — Килбурн остался без пенса в кармане. Об этом вскоре станет известно всему Лондону. Так вот, не имея времени сделать Фебе официальное предложение, он попытался похитить ее.

— Боже мой, — повторил Кларингтон. — Если б он ее похитил, репутация моей дочери была бы безнадежно погублена. Пришлось бы против воли согласиться на брак.

Мужчины замолчали.

— Сейчас Феба в безопасности? — с тревогой спросил Энтони.

— Она уже на пути домой, совершенно невредимая и… полностью сохранившая свою репутацию. — Габриэль потянулся к стоявшей рядом бутылке кларета. — Остается только гадать, надолго, ли. Судя по ее способностям, беда неминуема.

— Проклятие! — прорычал Кларингтон. — Я не позволю вам так отзываться о моей дочери.

— Я только что спас ее прелестную шейку, поэтому имею право говорить о ней все, что мне вздумается. — Габриэль отхлебнул вина. — Позвольте заметить, милорды, что сегодняшнее происшествие целиком на вашей совести.

— На нашей совести?! — возмутился Кларингтон.

— Прежде всего на вашей, — подчеркнул Габриэль. — Вы ее отец, и вы совершенно распустили ее. Эта женщина представляет опасность для самой себя. Она переписывается с незнакомцами и назначает им полуночные загородные свидания на лесных тропинках. Она отправляется на охоту за книгами в трущобы Лондона, и если ей однажды взбредет в голову…

— Послушайте, — попытался остановить его Кларингтон. Но Габриэль только отмахнулся.

— Она слишком независимо ведет себя, она просто напрашивается на несчастье. И в один прекрасный день она его найдет.

— Да погодите же! — разъярился Кларингтон. — Мы, кажется, говорим о моей дочери — о моей! Какое отношение к Фебе имеет ваше заявление о переписке с незнакомцами и полуночных свиданиях?

— А где же, разрази меня гром, я познакомился с ней?! — ответил Габриэль.

— Вы хотите сказать, она сама завязала переписку с вами? Она вам назначила свидание? — опешил Энтони.

— Черт побери, но это так, — подтвердил Габриэль. — Ей повезло, что она назначила в Сассексе свидание мне, а не кому-то другому.

— Что же нам теперь делать, сэр? — выдавил Кларингтон.

— Говорю вам, ни один из вас не в состоянии справиться с Фебой, а тем более защитить от ее собственного безрассудства. — Габриэль еще раз глотнул кларета. — Отныне я считаю это только своим делом. Другого выхода у нас нет, это очевидно.

— Вы? — нацелил на него свой ястребиный нос граф Кларингтон.

— Я! — Габриэль отставил пустой бокал. — Завтра в три часа дня я зайду к вам, и мы обсудим подробности. Я хочу уладить дело немедленно.

— Погодите, погодите, — взмолился Энтони. — Вы что же, намерены сделать Фебе предложение?

Габриэль коротко глянул на него.

— Хотите дождаться очередного Килбурна или другого охотника за богатыми невестами?

— Бог с вами! Конечно, никто не хочет, чтобы с девочкой случилось несчастье. — Кларингтон тяжело вздохнул. — Но уберечь Фебу не так-то легко. Ее поступки подчинены чувствам, а не разуму. Совершенно не прислушивается к советам. Она думает, что сама во всем разберется. И так с самого детства.

— Это правда, — мрачно подтвердил Энтони, — вечно совала повсюду свой нос и вечно попадала в беду. Сколько раз мы пытались укротить ее, но она только еще чаще попадала во всякие приключения. — Он посмотрел на отца. — Помнишь, как она угодила под карету?

— До своего смертного часа я не забуду тот день! — откликнулся Кларингтон. — Я думал, она погибла. Выскочила на самую середину улицы, чтобы спасти мерзкого щенка, которому понадобилось сунуться под колеса. Пес перебежал дорогу и остался целехонек, а вот Фебе не повезло.

— И так всегда, — покачал головой Энтони. — Она с детства была безрассудной. Но в тот раз она оказалась на волосок от гибели. Доктора считали, что Феба никогда больше не сможет ходить.

— И они сообщили об этом самой Фебе? — сухо осведомился Габриэль.

Кларингтон кивнул:

— Конечно, они предупредили Фебу. Соблюдать осторожность, никаких усилий, ни малейшего напряжения. Они сказали, что она останется инвалидом на всю жизнь и должна побольше отдыхать.

Габриэль только усмехнулся:

— Но ваша неугомонная Феба и ухом не повела?

— Через три месяца после несчастья я заглянул к ней в комнату: она уже стояла на ногах, цепляясь за край кровати. Никто не мог переубедить ее, — сказал Энтони.

— И все-таки вы должны были лучше заботиться о ней, — мрачно повторил Габриэль. — Черт побери, Оуксли, вы хоть понимаете, что Килбурн похитил ее, чтобы принудить выйти за него замуж и завладеть вашим состоянием? Если б эта уловка удалась, жизнь ее была бы погублена безвозвратно.

— Теперь вы знаете, какие чувства при этом испытываешь, — приподнял брови Энтони.

Габриэль пристально посмотрел на него.

— Я бы убил его, — пробормотал Кларингтон, все еще не опомнившийся от мысли о грозившем Фебе несчастье. — Одному Богу известно, как ужасно сознавать, что не можешь защитить свою собственную дочь.

Габриэль не знал, что ему ответить. Со всей отчетливостью он понял, что восемь лет назад, в ту ночь, когда он пытался похитить Мередит, Кларингтон и его сын, несомненно, переживали те же чувства — гнев, страх и обиду, которые теперь испытывал он сам.

Впервые он взглянул на все с их точки зрения. И вынужден был признать, что, оказавшись на их месте, он поступил бы точно так же, как они поступили с ним. В самом деле, почему Кларингтоны не должны были видеть в нем охотника за приданым Мередит? В их глазах он был тогда таким же злодеем, как Килбурн.

— Я понимаю вас, сэр, — наконец произнес Габриэль.

Кларингтон встретился с ним взглядом. На миг в проницательных глазах старого графа вспыхнуло ответное понимание и что-то похожее на уважение.