Барбара Картленд - Глубинное течение

Очень трудно было избавиться от чувства вины, что проснулась так поздно и валяешься в постели, вместо того чтобы уже часа два как хлопотать на кухне. Еще труднее было не пугаться всех и всего вокруг…

Однако при взгляде на Николаса Фенеле сразу стало ясно, что уж кого-кого, а Ника ей бояться вовсе не следует. Он казался смущенным не меньше ее самой, поэтому Фенеле удалось справиться с собой, изобразить на лице подобие улыбки и даже отважиться пояснить свою предыдущую реплику:

— Я вправду не голодна, а вообще-то завтракать в постели кажется мне непростительной ленью. Все равно, как это мило с твоей стороны, что ты позаботился обо мне!

— Моя мать всегда завтракает в постели, — ответил Ник. — Кроме того, мне бы не хотелось, чтобы ты видела меня с самого утра. По-моему, за завтраком я обычно бываю не в лучшем виде.

Фенела заметила, что он говорит как-то рассеянно, словно желая дать им обоим время освоиться друг с другом и немного расслабиться. Ее охватило чувство глубокой благодарности за такую деликатность, а все прежние неприятные ощущения как-то отступили на второй план.

— Я уже встаю, — сказала она. — Ник, ты отвезешь меня домой?

— Я только что разговаривал с твоим братом, — ответил Николас. — Потому и пришел. Он должен успеть на двенадцатичасовой поезд и очень хочет повидаться с тобой до отъезда.

— Давай проводим его, — предложила Фенела, — а потом привезем сюда My с малышами. Конечно, если твоя мать уже успела приготовить для них комнаты.

— Все готово, не волнуйся. Я пойду, подгоню машину, так что ты не очень задерживайся.

— Я мигом оденусь.

Ник повернулся к выходу, потом, после минутного колебания, вновь взглянул на Фенелу.

— Ты не ответила на мой первый вопрос.

— Какой?

— Как тебе сегодня спалось?

— А на него отвечать обязательно.

— Почему бы нет?

— Ну, мне не хотелось бы показаться неблагодарной в ответ на всю твою заботу, однако, если честно, то спала я ужасно.

— Я так и думал. Мне самому долго не удавалось заснуть. Хотел уже пойти к тебе, поговорить, но потом решил, что ты не так поймешь и испугаешься.

Фенела почувствовала, что краснеет.

— Знаешь, хорошо, что ты не пришел, вчера у меня было просто отвратительное настроение.

— Да, мы все порой бываем не в духе. В следующий раз, если тебе будет плохо, не забывай, что я в соседней комнате и готов прийти по первому зову.

— Хорошо.

Фенела произнесла последнее слово почти беззвучно, но Николас расслышал его. Улыбнулся на прощание, и дверь за ним закрылась.

Фенела вскочила с кровати и бросилась к туалетному столику. Ноги ее тонули в толстом, пушистом ковре.

— Боже, как я выгляжу! — ужаснулась она своему отражению в зеркале.

Какая досада, что Николас застал ее в таком виде!.. Не успела Фенела расстроиться, как тут же с изумлением спросила себя: а с чего это вдруг она расстраивается?

— Нет уж, пусть лучше он привыкает видеть меня такой, какая я есть, — сердито решила она.

А когда Фенела плескалась в большой, роскошной ванне, смежной с ее спальней, новая мысль неожиданно поразила ее: «Господи, сколько девушек буквально умирали бы сейчас от зависти ко мне!»

Большинство женщин, не имея ни гроша за душой, но зато в избытке обладая репутацией дочери из далеко не респектабельного семейства, если бы им довелось вдруг стать леди Коулби и владелицей Уетерби-Корт, сочли бы подобный поворот своей судьбы просто сказочным, почти как у Золушки.

Все эти мысли текли в голове Фенелы, но в то же время она видела, насколько ее собственная реакция на происходящее далека от восторгов и радужных надежд… И отчего-то она вдруг ощутила смутную неудовлетворенность своим же собственным поведением.

Например, эти нелепые слезы вчера вечером, ну что за стыд! Как можно было позволить себе настолько распускаться. Рыдать и всхлипывать, лежа в постели, словно сердце ее сию минуту готово разорваться, однако при всем том не забывать, что Николас рядом, всего лишь через дверь, и старательно глушить свои рыдания в подушку…

Да, вчерашний вечер оказался для нее нелегким испытанием.

Дорога от Фор-Гейбл до Уетерби-Корт прошла в неловком молчании, которое последовало за бурной сценой, разразившейся при появлении Ника. Фенела принялась чуть ли не со слезами умолять его позволить ей все-таки остаться дома — и получила категорический отказ!

— По-моему, ты согласилась стать моей женой именно для того, чтобы избежать сплетен и пересудов, — твердо заявил Ник. — Но если первую же нашу брачную ночь мы проведем порознь, то трудно придумать более надежный способ возбудить в округе бурю слухов.

— Но ведь только твоя мать узнает… — вяло попыталась сопротивляться Фенела, уже заранее зная, что спор ею проигран.

— Ничего подобного, — холодно отрезал Николас, — завтра утром извещение о нашей свадьбе появится в «Таймс». Слуг в доме я оповестил заранее, так что к настоящему моменту, полагаю, вся деревня находится в радостном ажиотаже — или я плохо знаю Криперс!

— Ох, Николас, — только и смогла выговорить Фенела, нервно сжимая ладонями виски.

— Моя цель — совершенно определенно дать понять всякому, — заявил Ник, — что я горжусь своей женой и мне нечего скрывать. Ясно?

Он был прав, глупо спорить, но все равно что-то в душе девушки протестовало против власти, которую он приобрел над ней; впрочем, отныне от Фенелы больше ничего не зависело, и с этим следовало примириться.

Николас переговорил с My, и они решили, что My позаботится об отце и Реймонде. Нэни Ник пообещал завтра же приехать и забрать ее с детьми. Так что не успела Фенела опомниться, как уже сидела рядом со своим мужем в автомобиле, мчавшем ее к новому дому.

Предстоящий вечер обещал быть не из приятных. Леди Коулби вела себя весьма и весьма любезно — с вежливостью высокопоставленной и щедрой дамы, всегда снисходящей до окружающих ее простых смертных.

Один за другим, в чинном порядке подходили слуги и приветствовали новобрачных, не упуская при этом случая вскользь дать понять Фенеле, насколько ей повезло, что их «молодой хозяин» взял ее в жены.

Когда наконец приблизилось время сна, Фенелу окончательно истерзало чувство собственной неполноценности.

Контраст между обстановкой Фор-Гейбл и Уетерби-Корт был сам по себе пугающе разителен, однако несмотря на это и на нынешнее полновластие леди Коулби, Фенела подсознательно не могла удержаться от того, чтобы не смотреть на заведенный в доме порядок с точки зрения его будущей хозяйки.

Домашние заботы слишком долго лежали целиком на ее плечах, и теперь она почти автоматически сразу же начала беспокоиться о своем новом доме как с финансовой, так и с бытовой точки зрения. Поэтому необъятность вставших вдруг перед нею задач пугала Фенелу, она не могла избавиться от мысли, что должна взять на себя все обязанности по дому. Она просто не привыкла полагаться на слуг.