Юджиния Райли - Дерзкий каприз

— Кто же она, по твоему мнению?

— Синтия Энн Паркер.

— Синтия Энн Паркер! — Кейт от изумления открыла рот. — Я слышала, будто они с братом много лет назад попали в плен. И ты в самом деле полагаешь, что эта женщина она и есть?

— Да. Еще когда я вместе с армией преследовал индейцев, мне иногда рассказывали, будто видели ее. По слухам, на ней женился какой-то вождь и у нее от него несколько детей.

Кейт помолчала.

— И все же я не могу взять в толк, почему она осталась у команчей.

— Я слышал, будто семья все еще надеется выкупить ее. — В голосе Чарли прозвучала еле приметная горечь. — Но неужто ты и впрямь считаешь, что белые примут ее с распростертыми объятиями, после того как все эти годы она провела среди индейцев?

Суровая действительность опечалила Кейт.

— Я не знаю…

Чарли горестно рассмеялся, и она, не договорив, умолкла.

— Черт возьми, по-моему, думать тебе совсем несвойственно. Не появись я вовремя, прошло бы немного времени — и ты б уже носила за плечами одного или двух малышей.

Кейт содрогнулась. Пусть его слова и жестоки, но то была сущая правда. Она виновата, и не ей сердиться на его колкости. Кейт поняла: ее старания как-то поладить с Дюранго, к сожалению, не увенчались успехом. Он не собирался ни забыть, ни простить ее обман.

— Я не хотела замуж за этого… этого дикаря, — наконец промолвила она. — У меня не было выбора, Чарли.

Он внимательно посмотрел на нее и натянул шляпу на глаза.

— Ты сделала выбор, когда сбежала от меня. — В его голосе она не услышала ни капли сострадания.

Воцарилась напряженная тишина. Кейт старалась собраться с духом и задать вопрос, не дававший ей покоя всю ночь.

— Я… я замужем не по-настоящему, а, Чарли? — наконец спросила она. Он усмехнулся:

— Ну, я бы не стал беспокоиться на сей счет. Ни один суд в Техасе не удостоит вниманием бред какого-то шамана, который размахивал перед тобой своей трещоткой.

Она вздохнула с огромным облегчением.

— Стало быть, я могу забыть об этом?

— Полагаю, можешь. Во всяком случае, про обряд.

— А тебе никак не удается забыть, да?

В ответ он стиснул зубы и молча проехал вперед.

Над степными просторами забрезжил рассвет, и тут вдруг Дюранго, выхватив у Кейт поводья, повлек се мерина в узкий овраг, где высились сухие деревья и кое-где виднелась трава. Пока он настороженно оглядывался по сторонам, она с наслаждением вдыхала свежий после дождя воздух и запах можжевельника.

— Нам придется ненадолго укрыться здесь и отдохнуть, — устало произнес Чарли. — Надеюсь, ливень помешал команчам преследовать нас.

Благодарно кивнув, Кейт спешилась. От усталости у нее раскалывалась голова и дрожали руки. Под жаркими лучами солнца промокшее индейское платье прилипло к телу. «Наряд-то весь в красных потеках, — оглядев себя, подумала она. — Верно, дождь смыл ритуальный рисунок, которым индианки расписали мне лицо». Сорвав повязку с головы и вытащив орлиные перья, Кейт расплела косички. Кое-как расчесав пряди пятерней, она уже хотела переодеться, когда вдруг увидела, что напротив нес со скрещенными на груди руками стоит Дюранго. Привязав лошадей и сняв шляпу, он с серьезным видом смотрел на нее. Ей показалось, будто все его существо источает смертельную угрозу. В следующее мгновение он, повернувшись к лошади, снял с седла веревку. Когда Чарли подошел к ней, его суровое лицо говорило о непреклонном решении.

Кейт судорожно сглотнула. Она не знала, то ли он намерен связать ее, то ли выпороть. У нее бешено застучало сердце, и она оперлась о ствол кедра.

— Чарли, мне жаль, — жалобно промолвила она.

— Неужто? — безжалостно произнес он, тяжело дыша и зло глядя на нее. — Что тебе жаль, Кейт? Что обманула меня? Что украла коня? Или тебе жаль, что попалась?

Она всхлипнула:

— Я жалею обо всем. Чарли рассмеялся:

— Не сомневаюсь… Особенно о том, что попалась, верно?

Его слова были столь пронзительно горьки, что она поморщилась. Ударив себя веревкой по бедру, он пробудил в ней страх.

— Ты намерен выпороть меня? — взволнованно осведомилась она.

— Неплохая мысль, — раздраженно ответил Дюранго. — Но думаю, выпороть тебя мало. — Он подошел ближе, и его горячее дыхание коснулось ее щеки. — Тебе известно, что конокрадов в здешних краях вешают?

У Кейт округлились глаза.

— И весь этот сыр-бор из-за твоей лошади? Чарли горящим взглядом смотрел на нее.

— Увести у человека коня — это, черт побери, не шутка. Кейт с опаской посмотрела на веревку:

— Ну ты же не повесишь меня!

— Полагаю, петли тебе мало, — пренебрежительно протянул он. — По-моему, тебя надо поскорее передать отцу — пусть он разбирается с тобой.

Прежде чем она успела что-либо сказать, Чарли пригнул ее к земле и приготовился связать ей руки. Неожиданно он застыл, пристально глядя на израненные, все в струпьях, запястья, а потом посмотрел ей в глаза.

— Команчи тащили тебя на веревке? — спросил он.

— Да, — робко ответила она.

— Проклятие! Мне только непонятно, как уцелела твоя глупая башка.

Крепко выругавшись, Дюранго вынул из кармана платок, разорвал его надвое и перевязал Кейт запястья. Затем взял веревку.

— Не будь ты такой бессовестной маленькой лгуньей, я бы не стал этого делать… но, черт возьми, я не могу позволить тебе удрать снова. — Угрюмо бормоча, он связал ей руки. Затянув узлы, он бросил на нес угрожающий взгляд: — Попробуешь развязать веревку, и тебе достанется на орехи. Попытаешься опять удрать от меня, и я на тебе живого места не оставлю.

— Прошу, Чарли, не связывай меня! — сквозь слезы проговорила она. — Я уже ученая. Клянусь, я больше не сбегу от тебя.

Злой смех Дюранго разбил ее надежды. Он с бесстрастным лицом привязал се руки к стволу кедра.

— Ты опять просишь довериться тебе? — Он выпрямился. — Нет уж, дудки, милая.

Кейт с отчаянием посмотрела на него. Его рослая фигура нависла над ее беспомощным телом.

— Почему ты сердишься на меня?

— Почему? — повторил он и яростно взмахнул рукой. — Да потому, что ты надула меня. Ты врала мне, словно шлюха, обирающая опьяневшего юнца.

— Тебе ли винить меня?

— Да, мне, черт побери! — Черты его лица исказила ярость. — Ты не ладишь со своим отцом, но это не дает тебе права воровать у меня лошадь и вести себя со мной наподобие грошовой проститутки.

— Черт возьми, Чарли, да прекратишь ли ты когда-нибудь вспоминать про свою гнедую? — в отчаянии воскликнула Кейт. — Я же сказала, что сожалею! Знаю, мне негоже было врать тебе.

Встав на колени рядом с ней, Дюранго страстно проговорил:

— Опять лжешь, а?

К удивлению Кейт, он запустил пальцы в ее волосы и, приблизив ее лицо к своему, нещадно впился ей в губы. В его поцелуе слились воедино похоть, гнев, желание и обида. Его горячий язык сводил ее с ума. От нахлынувших чувств у Кейт закружилась голова. Она обидела его, и теперь у нее болела душа, а в горле клокотали слезы. Запястья ее также пронзала мучительная боль. Тем не менее она не обращала на нее внимания, поглощенная лишь одним желанием: обнять его за шею, умолять о прошении, утешать его и никогда не выпускать из своих объятий.