Виктория Холт - Единственная любовь королевы

Мистер Энсон считал, что лучше всего в таком случае поговорить с лордом Мельбурном.

— Ваш прошлый разговор с ним ничего не дал, — ответил Альберт. — На мой взгляд, как раз благодаря стараниям лорда Мельбурна и возник этот барьер между королевой и мной.

— Я думаю, лорд Мельбурн очень хочет счастья королеве, а это возможно только в том случае, если она будет счастлива в браке. Если Ваше Величество позволит мне еще раз намекнуть ему о наших чувствах, это, я уверен, даст определенные результаты.

С некоторой неохотой принц согласился, и лорд Мельбурн решил поговорить с королевой.

Как только они в очередной раз оказались в голубом кабинете, он сказал, что у него к ней личное дело и он верит, что она не станет сердиться на старика, для которого дороже всего на свете ее счастье.

И стоило слезам, которые всегда так ее трогали, заблестеть у него во взоре, как она вскричала:

— Мой дражайший лорд М., разумеется, я знаю, что вы мой самый лучший и преданный друг, так что можете просить чего угодно!

— Я хочу попросить за принца.

— Альберта?!

Лорд Мельбурн кивнул.

— Видите ли, он далеко не счастлив.

— Вот тебе на! Господи, да Альберт же совершенно счастлив. Он любит меня, я люблю его. Чего ему еще?

— Он чувствует себя лишенным вашего доверия.

— Но это же совсем не так.

— Возможно, вы и правы. Он жалуется, однако, что ничего не знает о том, что происходит в стране.

— Но это же государственные дела.

— Он муж королевы. Его задевает, что вы не говорите с ним ни о чем, кроме сущих пустяков.

— Ни о чем? — пылко вскричала королева. — Он говорит, ни о чем?

— Фигурально выражаясь, — принялся успокаивать ее лорд Мельбурн. — Вы же знаете, нет серьезной причины, которая бы мешала вам обсуждать с ним дела.

Королева молчала.

— Он может не согласиться, — сказала она, — и пожелает, чтобы дела вершились не так, как решила я… как решили мы.

— Нет ничего страшного в том, что муж королевы выскажет свое мнение.

— Боюсь, если он не будет соглашаться, у нас пойдут ссоры.

Лорд Мельбурн насмешливо посмотрел на нее.

— У принца очень мягкий характер.

— Зато у меня — нет.

— Тогда гармония супружеской жизни будет целиком зависеть от Вашего Величества.

— Значит, вы полагаете, мне следует обсуждать с Альбертом государственные дела?

— Я думаю, вы можете обсуждать с ним все что угодно.

— Вероятно, я была довольно бесчувственной, — сказала Виктория. — Есть столько всего, о чем я могла бы говорить с Альбертом гораздо охотней, чем о государственных делах.

— Небольшое вкрапление государственных дел и будет той солью, которая придает вкус домашнему пирогу.

Очень скоро Альберт обнаружил, что победил в первой схватке, и, хотя Виктория предпочитала говорить скорее о любви и разных домашних делах, нежели о политике, от последней его уже полностью не отлучали.

Еще одно разногласие возникло у Виктории с Альбертом из-за миссис Кэролайн Нортон, которую королева решила принять при дворе.

Присутствие миссис Нортон вновь напомнило о скандале, связанном с лордом Мельбурном. За год до вступления Виктории на престол достопочтенный Джордж Нортон решил подать на развод со своей женой Кэролайн и предъявить иск за нанесенный ущерб человеку, которого он обвинял в том, что тот соблазнил ее. Этим человеком был лорд Мельбурн.

К счастью для премьер-министра, дело достопочтенного Джорджа Нортона против виконта Мельбурна за «прелюбодеяние» имело результатом обвинение истца, а лорд Мельбурн, ко всеобщему удивлению, вышел сухим из воды и даже остался премьер-министром, чего никто не мог ожидать.

Королева, которая была знакома с подробностями дела, желала показать, что полностью доверяет лорду Мельбурну. Поэтому, когда леди Сеймур попросила, чтобы ей позволили представить ее сестру, миссис Нортон, ко двору, Виктория согласилась ее принять. — Не сделай я этого, — объяснила королева мужу, — это бы означало, что я осуждаю моего дорогого лорда Мельбурна, а я бы этого не вынесла.

— А вам не кажется странным, что лорд Мельбурн оказался замешан сразу в двух неприглядных делах? — заметил Альберт.

— Лорд Мельбурн — блестящий человек, а у таких людей много врагов… злобных врагов. Я знаю Мельбурна очень хорошо, возможно, лучше, чем кого-либо другого, — он ведь был моим постоянным спутником с тех пор, как я вступила на престол, и я открыто заявляю, что он не способен совершить бесчестный поступок.

— Вполне возможно, — согласился Альберт, — но королева должна быть безупречна, а если она будет принимать людей с подмоченной репутацией, это может вызвать кривотолки.

— В таком случае, пусть будут кривотолки, — вскричала королева, сверкая глазами. — Я бы никогда не осудила невинных.

Альберт принялся терпеливо объяснять ей, что речь идет не об осуждении невинных, а о том, что ни тени скандала не должно коснуться королевы.

— Скандал всегда будет там, где есть злые люди, которые его устраивают; а поскольку мой отказ в аудиенции миссис Нортон может быть истолкован так, будто я в чем-то подозреваю лорда Мельбурна, я ее, безусловно, приму.

На этом вопрос закрыли. Она взяла Альберта под руку.

— Дорогой мой Альберт, вы сами такой добродетельный, что склонны проявлять к другим излишнюю строгость. Предоставьте все мне. Вам не обязательно принимать в этом участие.

— Как и в столь многом другом, — грустно сказал Альберт. Но он был преисполнен надежд. Произошла перемена, и оказалось, что лорд Мельбурн, с которым так считалась королева, вовсе не враг ему. Он даже очень помог Альберту.

Иногда ему верилось, что он все-таки движется — пусть и очень медленно — в правильном направлении.

Лорд Мельбурн поблагодарил королеву за прием миссис Нортон.

— Безграничная доброта Вашего Величества — пример для всех, — сказал он со слезами на глазах.

— Дорогой лорд Мельбурн, это было самое меньшее, что я могла сделать для леди, с которой обошлись так несправедливо. Альберт, правда, возражал, но ведь Альберт до того чист, что не всегда понимает, как легко для некоторых людей — которые не столь безупречны в своем поведении — оказаться в неловком положении. По правде говоря, лорд М., я иногда задаюсь вопросом, как мне сравняться с добродетельным Альбертом.

— У Вашего Величества добрейшее сердце в мире, — сказал лорд Мельбурн. — А доброта — это гораздо более ценное качество, нежели незыблемые моральные устои.