Дорога сна - Елена Елисеева

я не рассматривал её настолько тщательно. Синяков я вроде бы не увидел. Платье было всё в грязи и разорвано, это да, но разорвать его мог и нож нападавшего. Её ударили ножом в грудь, вытекло много крови, она залила верх платья, грудь, шею, но на ногах, на бёдрах крови не было… Прошу прощения, — спохватился он, видимо, увидев бледность Авроры.

— Нет, ничего, — она с трудом проглотила подступивший к горлу комок. — Если уж я решила расследовать это дело, мне надо перестать быть нежной пташкой. Бертран, я так понимаю, даже не рассматривает другие версии, помимо разбойничьей?

— Нет. И он решил все силы бросить на поиск разбойников, так что уже завтра я снова попробую проследить за Вивьен и её таинственным возлюбленным.

— Вы говорили Железной Руке, что подозреваете его служанку?

— Не говорил. Не хочу, чтобы он спугнул её каким-нибудь необдуманным решением. Когда зашла речь о том, что я делал один так рано в лесу, я сказал, что заметил подозрительного юношу, идущего к лесу, и решил проследить за ним. Боже, я надеюсь, вы не подозреваете меня? — он снова криво усмехнулся.

— Нет, Леон, что вы! — воскликнула Аврора. — Вы и Бертран — одни из немногих, кому я полностью доверяю. Ещё, конечно, Жану и Марии, но они вряд ли смогут помочь мне в этом деле.

— Это хорошо. То есть, хорошо, что вы мне доверяете, — Леон встряхнул головой, отбрасывая с лица светлые пряди. — Когда де Труа сказал, что это я виноват в том, что не смог спасти его племянницу… — он замолчал и крепко сжал кулаки, слепо уставившись в одну точку перед собой.

— Вы не виноваты! — Аврора в порыве сочувствия потянулась к нему и легко сжала его левую руку. — Знаете, возможно, это прозвучит глупо, но несколько дней назад, когда Люсиль ещё была жива, мне приснился сон про неё. Кошмарный сон. И после пробуждения я захотела поговорить с ней. Расспросить, не мучает ли её что-нибудь, нет ли у неё какой-нибудь тайны. И она почти начала рассказывать, но тут появился дядя и весьма поспешно увёл её. А на следующее утро вы нашли Люсиль мёртвой в лесу.

Леон негромко присвистнул.

— Чертовски подозрительно, — пробормотал он. — А что именно вам сказала Люсиль?

— Что у неё и правда есть какая-то тайна, но это не её тайна. Что она на самом деле вовсе не невинная, а очень гадкая. Что я буду презирать её, если узнаю. Мне кажется, этим разговором я спровоцировала её. Если бы я не стала расспрашивать Люсиль, она не упомянула бы некую тайну, её дядя не заволновался бы так, они бы не поссорились, она бы не убежала в лес… — голос Авроры дрогнул и сорвался, к глазам вновь подступили слёзы. Борясь с ними, она ощутила, что Леон, не отнимая левой руки, осторожно накрыл её кисть правой.

— Ну-ну, — он ласково похлопал её по руке, и от этого прикосновения слёзы хлынули ещё сильнее. Аврора уже достаточно оплакала Люсиль в своей комнате, за запертой дверью, но теперь она плакала не то по безвременно почившей девушке, не то по Леону с его потерянной памятью, не то по себе самой, запутавшейся в тенётах собственных мыслей. Капитан ничего не говорил, только продолжал осторожно сжимать её ладонь, пока она давилась сдерживаемыми слезами, свободной рукой вытирала глаза и бесконечно всхлипывала. Он не делал попыток приобнять её или хоть как-то успокоить словами, не предлагал платок, которого у него, возможно, и не было, просто держал её за руку, и это молчаливое утешение было лучшим из всех возможных. Хотя где-то в глубине души Авроре всё равно хотелось, чтобы Леон обнял её и прижал к груди, она понимала, что это непременно кто-нибудь заметит, и пойдут ненужные разговоры, слухи и сплетни. Нет, лучше уж так…

Наконец приступ прошёл, и Аврора осторожно отняла руку.

— Спасибо, — тихо проговорила она.

— Вашей вины в случившемся нет, — также тихо ответил Леон. — Да и моей, если уж на то пошло, тоже. Когда я нашёл Люсиль, она была уже холодна. Она умерла задолго до того, как я появился в лесу, — самое меньшее за час.

— Значит, из гостиницы она сбежала совсем рано, ещё в сумерках, — проговорила Аврора. — Постояльцы тогда ещё спали, хозяин, скорее всего, тоже, вряд ли кто-то что-то видел… Но я всё равно завтра отправлюсь в гостиницу и попробую расспросить слуг де Труа.

— А я попытаюсь напасть на след разбойников, — Леон кивнул ей и даже сумел ободряюще улыбнуться. — Удачи вам в завтрашнем расследовании, Аврора.

— И вам… Леон, — она была смущена неожиданным обращением по имени, но не стала его поправлять. Двери церкви распахнулись, оттуда один за другим выходили люди, и Аврора поспешила присоединиться к толпе.

Какие бы планы у неё не имелись на завтра, сегодня требовалось почтить память усопшей Люсиль де Труа.

Глава IX. Неудобные вопросы

Устав скучать у края ямы и держаться в седле,

Я озверел от неумелых атак.

Я по следам бегу упрямо, припадая к земле,

Ищу тебя, о мой единственный враг!

Канцлер Ги — Единственный враг

Вернувшись в Усадьбу теней после похорон, Аврора до конца дня не могла найти себе места. Всё валилось из рук: шитьё не ладилось, стежки получались косыми и кривыми, цифры в расходных книгах никак не желали выстраиваться в стройные ряды, сосредоточиться на чтении было невозможно — глаза сами собой соскальзывали с мелких строчек, а мысли устремлялись вдаль, к Люсиль де Труа, такой юной, прекрасной и безвременно погибшей, к её суровому и загадочному дяде и к Леону, который был так ласков с ней нынче днём, который подарил ей неожиданное и от того ещё более драгоценное утешение. К Леону Лебренну, который забыл, что он Леон дю Валлон. К Леону, который не раз снился ей, и в сны которого она заглядывала сама. К Леону, которому она стёрла память, сама не зная, что ею тогда двигало, милосердие или любопытство, а теперь горько сожалела об этом. К Леону, о чьих золотистых волосах, прищуренном цепком взгляде и сильных руках она никак не могла забыть…

Аврора, не выдержав ничегонеделания, легла спать пораньше — перед завтрашним расследованием в любом случае нужно было выспаться. Погрузившись в сон и покинув своё тело, она первым делом полетела к гостинице, стремясь заглянуть в сны Жюля-Антуана де Труа — вдруг он выдаст свою тайну? Покружившись над крышей, Аврора прошла сквозь неё и невесомо порхнула внутрь, невидимым и