Кэтрин Коултер - Песнь земли

— С тобой все в порядке? — обернулась к Мордрид Филиппа. — Он не повредил тебе руку?

Мордрид отрицательно покачала головой:

— Нет-нет… Спасибо, хозяйка. Принк — хороший человек, но очень гордый, — немного помедлив, добавила она. — Это болезнь сделала его таким раздражительным Порой женщина готова простить мужчине абсолютно все и оправдать любой, даже самый дикий его поступок, думала Филиппа, наблюдая за работой. В мастерскую зашел Горкел, молча кивнул девушке и занял свой пост возле двери…

Следующий день выдался на редкость жарким. Филиппа безумно страдала от духоты, чувствовала себя крайне усталой и одинокой… Она шла по внутреннему двору в сопровождении весело хрюкающего Туппера, когда один из привратников, Гуд, крикнул, что к замку подошел странствующий торговец. Можно ли впустить его? Филиппу охватила волна возбуждения. Ну конечно, можно! Ведь торговец это новые ленты, украшения и другие жизненно необходимые вещи. Возможно, у него в запасе есть и платья, которые он купил или выменял во время путешествия, и обувь… Филиппа просто сгорала от желания посмотреть на товар — она даже не удивилась тому, что привратник именно у нее спрашивал разрешения открыть ворота.

Известие быстро облетело замок, и во внутреннем дворе собралась большая толпа. Мужчины и женщины возбужденно переговаривались, дети, чувствуя волнение родителей, крутились поблизости. Когда в воротах показался запыленный путешественник, все, даже животные, притихли. Филиппа приветствовала его; при виде двух тяжело груженных мулов глаза ее загорелись.

И только любовно разглядывая и перебирая в руках две длинные розовые ленты, Филиппа вспомнила, что у нее нет денег.

У нее не было ничего. Даже на обмен. Ей хотелось плакать.

Внезапно у самого ее уха раздался тихий, вкрадчивый голос:

— Согласишься уехать из Сент-Эрта, и я куплю тебе любые ленты, какие захочешь. Может быть, даже платье и башмаки в придачу — у торговца есть все. Соглашайся, глупая девчонка, эти розовые ленточки чудесно подойдут к твоим волосам. Ты ведь хочешь их?

Филиппа глубоко вздохнула и обернулась, оказавшись лицом к лицу с управляющим.

Она чуть было не закричала, что он вор и поэтому его хозяин сидит без денег, но вовремя остановилась. Надо молчать и ждать возвращения Дайнуолда. Филиппа слегка запрокинула голову и смерила Алайна надменным взглядом:

— Нет, сэр управляющий, мне здесь ничего не нравится.

— Лжешь!

Филиппа молча отошла от него; стоя в сторонке, она наблюдала, как обитатели Сент-Эрта покупают или меняют товары. Когда девушка возвращала облюбованные ленточки торговцу, то едва сдержала слезы. Глупо, но ей отчаянно хотелось купить именно эти, бледно-розовые — как небо во время восхода солнца. Они изумительно сочетались с одним из ее платьев, которое осталось в Бошаме.

Торговец остался переночевать в замке. Вечером Круки, очевидно, решив доказать всем, что находится в отличной форме, пел до тех пор, пока не охрип. Слова его песен оказались такими цветисто-грубыми, что отец Крамдл вынужден был несколько раз громко прокашляться, выражая свое неодобрение. Это немного отвлекло Филиппу, и, когда она в сопровождении Горкела покидала зал, на лице ее блуждала слабая улыбка.

— Я приказал торговцу на обратном пути снова заглянуть сюда, а к тому времени хозяин вернется. — Горкел остановился у двери в спальню.

— Какая разница, — отозвалась Филиппа, проглотив ком в горле.

— Запри дверь, — предупредил перед уходом Горкел, как он это делал каждую ночь. Филиппа так и поступила; но когда она повернулась, то вскрикнула от испуга: перед ней с ножом в руках стоял Алайн.

Филиппа кинулась назад к двери и попыталась повернуть тяжелый медный ключ.

— Горкел! Горкел! Помоги!

Управляющий мгновенно настиг ее; схватив девушку за горло, он оттащил ее от двери и приставил к груди нож. Кричать Филиппа больше не могла — его пальцы крепко сдавили шею, мешая дышать. Девушка попыталась оттолкнуть Алайна, но он был слишком силен.

Филиппа поняла, что управляющий не хочет убивать ее в спальне, так как это слишком опасно. Нож, который он теперь держал у ее горла, нужен был мерзавцу только для того, чтобы хорошенько припугнуть ее…

Неожиданно Алайн сжал пальцы сильнее, и комната закружилась у Филиппы перед глазами. Она дернулась и почувствовала, как кончик лезвия вонзился в горло и по коже потекла струйка крови.

— Стой спокойно, шлюха, иначе я убью тебя прямо сейчас! Что до Горкела, то этот урод тебя не услышит — дверь слишком массивная. Но все равно советую молчать, иначе умрешь!

Филиппа застыла, опустив руки.

— Умница! Очень хорошо! — зловеще одобрил Алайн. — А теперь иди сюда…

Он подтащил Филиппу к кровати Дайнуолда и грубо толкнул на спину, продолжая покалывать шею кончиком ножа.

— Самое время наглой девке наконец исчезнуть из Сент-Эрта. К тому дню, как вернется хозяин, тебя уже здесь не будет. Меня он ни в чем не заподозрит и во всем обвинит Горкела.

Филиппа молчала, приказав себе хорошенько подумать, прежде чем давать даже самые простые ответы, — весьма необычный для нее опыт.

— Удивляешься, почему я хочу, чтобы ты убралась из замка? Этот вопрос так и стоит в твоих глупых глазах. Твои глаза… они кого-то напоминают… их форма, цвет чем-то мне знакомы… я видел их раньше… но нет, сейчас не время для подобной ерунды. Я бы не стал тебя убивать, если б ты сбежала сама, но теперь у меня нет выбора. Глупая тетеря, тебе надо было воспользоваться моим предложением, но ты отказалась. Ты влюбилась в хозяина и поверила всем его лживым словам. Он ведь говорил тебе, что хочет тебя больше, чем любую другую девку? Ясное дело, говорил. Фортенберри — отъявленный лгун, когда дело касается женщин. Тебе надо было возвращаться в Бошам! Но теперь уже поздно.

Алайн говорил не останавливаясь, оскорбления в адрес Дайнуолда лились сплошным потоком, и Филиппа подумала, что управляющий, наверное, сошел с ума.

— Почему? — прошептала она.

— Почему? Считаешь, я обязан объяснить тебе? Ну, что ж, ты скоро умрешь, так что это не имеет значения. Мне известно, кто ты такая.

— Я Филиппа де Бошам, и это все знают.

— Да; но я послал людей за третьей повозкой с шерстью, той самой, которую Дайнуолд из жалости оставил крестьянам. Мои люди поймали тех идиотов крестьян, но прежде, чем убить, разузнали о тебе. Эти полудурки и не подозревали, что ты пряталась в одной из повозок, но когда им пригрозили ножом, они тут же развязали языки. Оказалось, что ты любимица лорда Генри и была управляющим в его замке; именно ты назначила цену шерсти и послала крестьян на ярмарку. Значит, ты умеешь читать, писать и считать — в отличие от Дайнуолда, который верит всем моим словам. Поэтому ты должна умереть.