Моника Маккарти - Дочь моего врага

Однако Артур никак не мог расслабиться.

И не только западня, приготовленная для посланцев недруга, заставляла его мускулы завязаться тугим узлом, но и перспектива возвращения в замок.

Там ему предстояло снова увидеть ее, Анну…

Он не мог заставить себя не думать о ней. И было ясно, как день, что он тоскует по ней, что она проникла в самое его сердце.

Господи, какой же он болван! Ну почему он все время думает о ней?

Еще один месяц, уговаривал себя Артур. Побыть вдали от нее еще несколько недель, и с этим будет покончено. Как только он узнает, кто гонец, сразу поймет, в чем состоит план Макдугалла. А к тому времени, как начнется битва, его миссия будет завершена. Он уедет и никогда больше не вернется.

Осознав, что ничего не ел с утра, Артур вытащил из сумки кусок вяленой говядины и овсяную лепешку, съел их и запил водой из ручья, которую набрал в свою кожаную бутыль. С отсутствующим видом он оглядывал поросший травой холм. И вдруг его сердце сделало бешеный скачок. На мгновение он оцепенел. В душе возникло столь сильное томление, что ему стало даже трудно дышать. Как умирающий от голода смотрит на еду, он смотрел на девушку, о которой грезил всю прошлую неделю, будто она материализовалась из его снов. Хотя она была еще далеко и на ней был плащ с капюшоном, наброшенным поверх золотых волос, он ее узнал. И ощутил ее близость всем своим существом.

Нервы его были напряжены, пока он смотрел, как Анна выходит из лодочки и поднимается по травянистому склону от пристани к монастырю.

Он пытался разглядеть ее лицо в угасающем свете дня. Потребность ее видеть, уверял он себя, означала, что он хотел убедиться, что с ней все в порядке, и из-за этого он чуть было не забыл, где находится. Прежде чем осознать, что делает, он шагнул вперед.

И тотчас же с бранью спрятался за дерево, прежде чем кто-нибудь его заметил.

Что, черт возьми, она здесь делает?

При ней была ее обычная корзинка, и снова ее сопровождал всего один телохранитель. У Анны было удивительное свойство появляться не в то время и не в том месте. Точно так же, как возле церкви Эйр…

Он замер. Правда внезапно поразила его, как удар в лицо.

Нет, это невозможно!

Однако он не верил в совпадения. Или Анна Макдугалл обладала столь таинственным и опасным свойством появляться именно там, где не должна была быть, или она и была гонцом.

Она посланница Макдугалла!

И письма его были в ее корзинке под пирогами или где-то под ее одеждой.

Артур вспомнил, как она занервничала в деревне. Как сунула ему в руки младенца и унесла на кухню свою корзинку. Как побледнела, когда он упомянул, что аромат ее булочек напомнил ему о голоде.

И она же должна была взять серебро в церкви Эйра.

Все это время правда была совсем рядом, под самым носом. Как он мог быть так слеп?

Он сурово сжал губы. Теперь ему стало ясно, почему это произошло: он ее недооценивал. И это произошло дважды. Потому что она была хорошенькой, юной и невинной, потому что она казалась такой уязвимой и нежной, потому что она была девушкой, он так и не задался вопросом, почему она была там в ту ночь, даже после того, как понял, что она следит за ним.

Черт возьми, это было блестяще задумано! Использовать женщин в качестве курьеров. Он вспомнил о женщинах, сновавших к церкви. И ни разу не задумался о том, что Анна посредница.

Они ловко проскальзывали сквозь расставленную им сеть.

Он бы восхитился этим, если б его не потрясла более ужасная мысль. И кровь застыла у него в жилах, когда это пришло ему в голову, а по шее потекли струйки холодного пота.

Страсти Господни! Как отец мог ее использовать таким образом? Как он мог подвергать дочь такой опасности! Разве он не понимал, что могло произойти в ту ночь, когда только чудо спасло ее от смерти? Ведь ее сто раз могли убить! Сердце его яростно застучало, когда Анна приблизилась к двери. Он сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не броситься к ней из-за дерева, не перекинуть через плечо и не унести отсюда. Он испытывал первобытную потребность спрятать, укрыть ее в каком-нибудь безопасном месте, где он мог бы запереть ее и защитить.

«Это не твое дело, не твоя забота. Не твоя!»

На лбу Артура выступил холодный пот, когда он подумал об опасности, которой подвергается Анна. А поняв причину этого страха, содрогнулся.

Анна постучала в дверь. Минутой позже появился монах. Хотя Артур напрягал слух, он не мог расслышать, о чем они говорят, потому что они переговаривались тихо. Но, судя по смущенному и извиняющемуся выражению лица монаха, Артур понял, что тот сообщал ей, что у него ничего нет. Ему показалось, что ее плечи поникли. Они обменялись еще несколькими словами, и Анна поспешила вернуться к лодке и сесть в нее.

Артур смотрел, как она удаляется, и понимал, что теперь его задача многократно усложнилась.

Черт возьми, ну почему она?!

Все в нем противилось его задаче. Однако держаться теперь в стороне от Анны Макдугалл он не сможет. Он должен узнать о планах Макдугалла.

Скоро начнутся военные действия, и впервые Артур спрашивал себя, удастся ли ему остаться живым.

Глава 11

Войдя в солар отца, Анна откинула назад капюшон. Поставив на стол корзинку, она подошла к камину, в котором слабо потрескивал горящий торф. Даже летом от каменных стен замка веяло холодом, а внутри гуляли сквозняки.

Мать подняла глаза от нового шелкового знамени, которое вышивала, и хмуро посмотрела на дочь:

— Где ты была, Анни, любовь моя? Уже поздно.

Анна поцеловала ее.

— Относила пироги монахам в приорат.

Она встретила взгляд отца. Его лицо потемнело. Легкий наклон ее головы был ответом на незаданный вопрос.

— Ты наказала приготовить отвар из новой целебной травы, который порекомендовал мне отец Гилберт для лечения? — спросил отец, обращаясь к матери.

— Ох, совсем забыла! — воскликнула она и вскочила со своего кресла. — Сейчас же попрошу кухарку приготовить его.

Как только дверь за ней закрылась, отец повернулся к Анне:

— Король Эдуард не ответил?

Анна покачала головой:

— Иначе мы бы давно получили от него ответ.

Отец встал и принялся расхаживать по комнате, и с каждым шагом гнев его разгорался сильнее.

— Чертовы разбойники Брюса, должно быть, перехватили его письмо. Похоже, что больше половины наших писем не доходят до адресата, даже если нам помогают женщины. Но, раз мы не слышим ни слова о том, что солдаты уже на марше, думаю, можно считать, пока нам ничто не угрожает. Молодой Эдуард слишком занят, пытаясь спусти свою шкуру, и совершенно не думает о том, что нам нужна помощь.