Людмила Сурская - Оборотень или Спасение в любви.

— Не томи, прошу, начинай, Натали. У меня тоже есть, что тебе рассказать. Представь себе, я тоже в нетерпении. Говори уж, говори… — поторопила она подругу.

Но та не торопилась раскрываться. Поёживаясь и с опаской посматривая на пса, та принялась поучать:

— Как ты не боишься, подумай сама, ведь чужое животное всегда опасно, а тут такой лось… Он, право дело, не меньше, чем с телёнка.

Псу не понравился её тон, и он зарычал на неё, но был призван к порядку.

— Как не хорошо, — сурово сказала Таня. — Лежать! — И повернувшись к подруге, заметила:- Ты такая трусиха. Смотри, смотри… Видишь он в ошейнике, значит, хозяин рядом. И к тому же ласковый, как котёнок, говори свой секрет, говори… — раззадоривая подругу, девушка потрепала его ещё раз и ещё… — Говори уж, хвастайся…

Рассерженная таким легкомыслием подруги, Натали закатила глаза. Таня рассмеялась и ещё раз поторопила её. Натали приготовилась к повествованию: «Это ж такой момент, с ним нельзя спешить, репетировала же». Она ещё раз подняла глаза к небу, а ладошки к подбородку.

— Решилась моя судьба. Я выхожу замуж. — Выпалив это, девушка захлопала в ладоши. Бурно предлагая подруге порадоваться за неё. — Моё счастье — дело уже решённое.

Танины глазки действительно вспыхнули.

— Как здорово, это, действительно, счастливый сюрприз. Не сомневаюсь это достойный молодой человек. Ну же, ну, открывайся… Говори скорее кто твой избранник?

Татьяна подумала, что речь идёт о её брате. Именно он симпатизировал Натали. «Ах, если б это действительно было так. Два венчания за раз». Натали же не собираясь таиться, не для этого ли прибежала, выложила всё:

— Ты его знаешь, его невозможно не знать… Я не смею верить, что это случилось. Лучший, конечно, самый лучший! — с восторгом произнесла она. — Внимание! Это… граф Владимир. Ну как сюрприз! — она опять хлопала в ладоши и счастливо смеялась. — Вчера он сделал мне предложение. И я отдала ему своё сердце. Ну что ты так удивлённо моргаешь. Счастливее меня девицы, ты не сыщешь во всей вселенной. Поздравляй же меня, поздравляй скорее!

Рука её, гладившая пса, остановилась, и он протестующее подкинул её сильной мордой, мол, давай продолжай гладить. «Граф Владимир…» — колоколом било в её ушах. Если б сейчас разразился ураган, принёсший шквальный ветер или, закрывая весеннее солнышко, повалил снег, Таня бы так не изумилась, как от этих переливающихся счастьем слов подпрыгивающей от возбуждения подруги. И она не просто моргала… У Татьяны выпала из рук книга, она ахнула и чуть не вскочила с места. Конечно же, подруга приписала то своему сюрпризу и вновь счастливо засмеялась. Невероятными усилиями удалось побороть в себе это желание и привинтить себя к месту. Она тёрла пальчиком висок и думала: «Мне это кажется или я на самом деле слышала от Натали именно то имя». Таня хотела, было, открыть рот и возразить Натали, что такого просто не может быть и та что-то напутала, но слов не получилось. Она удивлённо смотрела на сияющую подругу. Чтоб спрятать свою растерянность, она обняла Натали, зарывшись лицом в цветы её шляпки, и неожиданно издала негромкое всхлипывание, которое заставило спросить подругу: — «Что случилось?» Таня, весьма взволнованная заверила, что то от радости за неё. К её облегчению, та, удовлетворилась этим, ибо ничего больше на эту тему не сказала. Взгляд, взволнованной княжны, поймал пару чёрных пронзительных глаз, сидящего невдалеке добермана. Таня смутилась: «Бог мой, чего он так смотрит?» Слёз пока ещё не было, они булькали в горле и от этого его страшно давило, а грудь, ту просто разрывало непонимание. И совсем уж плохо, где-то в животе рождалось тягучее чувство беды и страха. На такой выбух радости, Таня не ответила, ей было не до светских любезностей. Такой силы удар хватило бы сил перенести. Она пристально смотрела на подругу, изумляясь всё больше и больше. Не будь княжна в таком возвышенном состоянии, она б наверняка заметила, что подруга такому её сюрпризу не обрадовалась. А маленькая, миленькая, лапушка Натали щебетала:

— Он вскружил мне голову. Всё было, как во сне. Он желал моих писем, и я ему писала их пачками, поливая духами и вкладывая локоны. Это так романтично, — хихикала Натали, теребя подругу за руку. — Теперь твоя очередь делиться секретом. Тоже значимый, не иначе. Ты меня так подгоняла, — с новой силой и азартом затормошила Натали подругу.

«Надо же, когда уж успела пачки-то сочинить!?» До Тани дошло, наконец-то, что полноправная невеста графа от неё хочет, но говорить о графе, она сейчас совсем, совсем не только не желала, но и не собиралась. Но молчать тоже уже становится не прилично.

— Сущая ерунда, — чуть слышно проговорила она. — Прости милая, твой секрет затмил мою ничтожной силы новость. Сейчас не стоит даже об такой глупости вспоминать, — наконец-то нашлась Таня, переиграв в непростой борьбе чувств себя.

— Жаль, мне так хотелось послушать, — сморщила носик она, но не надолго. Ещё бы! Счастье распирало и она вновь зачирикала про себя. — Таня, я такая счастливая, такая…

— Я рада, — безжалостно обрывая, промямлила княжна, стараясь скрыть от подруги лицо. Она искала срочно причину занять себя делом. Вспомнив о маленькой коробочке с печеньем, купленном только что в кондитерской на углу, она принялась, отвернувшись намеренно от неё, под благовидным предлогом, рыться в сумочке, вынимая лакомство, и раскрыв, скармливать дорогое печенье, лежащей под ногами собаке. Пёс ел и облизывался. Под самый конец громко вздохнул, что можно было расценить, как выражение сожаления — мало. Он протестующее потыкался ей в ладонь. Таня достала ему ещё печенье. Бедная, она хотела сейчас только одного: пропасть, исчезнуть, испариться.

— Танюша, он откусит тебе руку, — волновалась Натали.

Пёс, почувствовав в словах Натали суровую нотку, поднял глаза на Таню, в них мелькнуло беспокойство. Словно спрашивал — не грозит ли ей опасность.

Чтоб успокоить собаку сказала ровно и даже получилось чуть-чуть насмешливо:

— Напротив, он слизывает аккуратно, боясь причинить боль.

— Ну, как тебе будет угодно… — надула та губки.

— Смотри, какой он воспитанный, — деланно засмеялась Таня, — кланяясь, благодарит меня.

Мимо прошли молодые люди, галантно сняв шляпу, поклонились им. Барышни в смущении кивнув отвернулись, продолжив разговор.

— Какая-то ты странная сегодня, — изумилась Натали заметив, наконец, состояние подруги.

Таня пожала плечиками и, играя непонимание, рассмеялась.

— Это тот Владимир, о ком я думаю, — на всякий случай, почти дрожащим голосом, но во всю изображая беззаботность, спросила Таня.